Сон президента — Верховного главнокомандующего. Может быть, ему снилась армия его мечты — небольшая, мобильная, хорошо оснащенная, а главное — глубоко преданная?
Улыбка последнего министра обороны «империи» маршала авиации Евгения Шапошникова стала знаменитой.
Январь 1992 года. Всеармейское офицерское собрание в Кремле, доставившее Борису Ельцину и Евгению Шапошникову немало неприятных минут.
Февраль 1992 года. Минск. Главком ОВС СНГ маршал авиации Евгений Шапошников, прибывший на совещание министров обороны и председателей комитетов по делам обороны суверенных государств, предпринимал титанические усилия для углубления военно-технической интеграции. С этой целью по его решению состоялся показ военной авиационной техники.
…Когда-то и первый президент России Б. Ельцин и последний министр обороны СССР маршал авиации Е. Шапошников почти в один голос утверждали, что надо сохранить единые Вооруженные Силы…
В МО и ГШ часто звонят из Кремля, вызывают наших на консультации. Генерал, побывавший в Кремле, вернулся мрачный. Сказал:
— По-моему, Ельцин и сам не знает, что делать.
— Ельцин размышляет над генеральным вариантом выхода из чеченского кризиса. — Это пресс-секретарь президента Сергей Медведев объяснял затянувшееся молчание своего патрона. Он напоминал мне адъютанта Петьку, который с крыльца дивизионного штаба кричал бойцам:
— Тихо!!! Чапай думать будет.
Но уже приближался конец марта, а Ельцин по-прежнему молчал.
В Кремле тем временем говорили о важности политических методов урегулирования конфликта в связи с выборами. А в чеченских предгорьях разъяренная армия громила селения. Было ясно: генералам приказано вынудить чеченцев сдаться. О масштабах и интенсивности боев можно было судить хотя бы по тому, что в 20-х числах марта на генштабовских графиках резко поползла вверх кривая гибели наших военнослужащих — за один день 27 трупов…
А Россию и армию продолжали убеждать, что рейтинг Ельцина растет, как на дрожжах…
Один из наших офицеров, поддерживавших контакты с аналитиками президента, однажды услышал в Кремле слова весьма влиятельного чиновника: «Если даже 80 процентов проголосует против Ельцина, мы отсюда не уйдем»… И я вспомнил такую же многозначительную реплику бывшего главы администрации президента Сергея Филатова, который на утверждение одного из собеседников, что «Ельцин все равно вынужден будет уйти» ответил:
— Ну, мы еще посмотрим…
Уже вскоре после парламентских выборов президент вызвал в Кремль на беседу Грачева и в очередной раз обсудил с ним вопрос о финансировании Вооруженных Сил. Вслед за этим Ельцин (тоже — в очередной раз) дал Черномырдину распоряжение немедленно устранить долги армии. Информация об этой отеческой заботе президента активно доводилась руководством Министерства обороны до всех частей в расчете на «положительный отклик».
Кремль возлюбил армию небывало страстной любовью, словно черствый промотавшийся внук обнаружил вдруг «прозрение нежных чувств» к забытой им бабушке, у которой в потаенном сундуке хранился скарб «на черный День»…
Хорошо зная, что в войсках все больше зреет недовольство ходом военной реформы, Ельцин поручил Черномырдину в десятидневный срок представить ему план реформирования Вооруженных Сил (ЧВС в то время находился в отпуске и уговорил президента представить ему план «позже». Потом об этом плане вообще забыли)…
От досадных мыслей меня отвлекает тихий шорох в углу кабинета. Там, на тумбочке, лежит копия одного из указов о реформировании армии. Огромная генштабовская мышь самозабвенно грызет бумагу. Я боюсь пошевелиться. «Приятного аппетита, коллега…».
Мышь отрывается от бумажного жорева, смотрит на меня малюсенькими глазками и шевелит усами. Она часто стала приходить в гости ко мне в последнее время. Я делюсь с ней бутербродами.
Так и живем.
Какие бы прогнозы ни строили аналитики в тот период, их осевая линия неизбежно проходила через Чечню. Россия ждала: что же предпримет президент? Гражданские и военные ждали главного — мира.
Ельцинский план урегулирования чеченского конфликта начал рушиться сразу после ввода его в действие. Уже через сорок минут пополуночи 2 апреля на Центральном командном пункте Генштаба раздался звонок из штаба Объединенной группировки в Чечне, и дежурный доложил о нападении дудаевцев на позиции наших войск. В первый день действия плана жертв с нашей стороны было даже больше, чем в другие дни…