Единственное, чего никогда не допускал Ельцин-руководитель (помимо входивших в этот же стиль табу на мат, панибратство, «неопрятный внешний вид», то есть отсутствие пиджака и галстука), — он никогда не звонил своим подчиненным домой. Прекрасно понимал, что хотя бы дома должен оставить их в покое.
Во многих «желтых» его биографиях сказано, что именно стройка, сплошные авралы заставили Ельцина — молодого, спортивного человека, который в первый год своей работы на стройке продолжал почти профессионально играть за волейбольную команду, — впервые приложиться к рюмке. Кто же, мол, не выпьет в таких тяжелых условиях? Но это не так.
Ельцин начал принимать участие в долгих, утомительных застольях только во время своей работы в обкоме партии, там они были обязательны. «Люди, которые так пишут, просто не понимают, что такое стройка, — подтверждает Наина Иосифовна. — За 14 лет работы на стройке Б. Н. ни разу, ни в рабочее время, ни после, никогда не выпивал с сотрудниками, не отмечал “сдачу объекта”»…
И верно, никакие авралы и штурмы, никакие рекорды, которыми он славился на работе, были бы невозможны, если бы он отступил от своих правил хоть на йоту.
«Система Ельцина» действовала безотказно на любом этапе его карьеры. Сперва подчиненные начинали его ненавидеть, затем поражались энергии и трудоспособности, наконец, понимали, что она, его система, начинает действовать и приносить результаты.
Я уже говорил, как именно Ельцин добивался жесточайшего выполнения плана, везде демонстрировал кратчайшие сроки и рекорды. Спустя несколько месяцев после тяжелого начала совместной деятельности премии и поощрения начинали сыпаться на коллектив и его руководителя как из рога изобилия.
Это не значит, что Ельцина всюду начинали любить. Но его начинали уважать. В команде обязательно появлялись верные, преданные люди, на которых гипнотически действовали его необычный стиль, его невероятное поведение.
В 29 лет, как уже было сказано, он назначен главным инженером СУ-13, в 31 — вступает в партию и становится начальником управления, в 34 — его приглашают главным инженером ДСК (домостроительного комбината), через полгода он становится его директором. В неполные 35 он достиг того, к чему другие идут всю жизнь.
Ну и, наконец, третья важнейшая черта его стиля — Ельцин никогда не боялся наживать врагов.
Невелика смелость — быть предельно жестким и требовательным с подчиненными (хотя и здесь она нужна! — скажет вам любой руководитель), гораздо опаснее проявлять характер в отношениях с руководством.
Каждый, кто через это прошел, к примеру, люди, объединенные властью, всегда могут договориться за спиной строптивого новичка и ударить с тыла. Для него как будто не существует этой общеизвестной истины.
Когда Б. Н. работал в СУ-13, в системе «Южгорстроя», его начальником был Ситников, опытный строитель. Человек, не менее крутой и сильный характером, чем Ельцин. Методы Б. Н. ему не нравились, стычки возникали постоянно. Порой, вспоминает Ельцин, в пылу спора Ситников хватал стул и шел на него. Тогда Ельцин тоже брал в руки стул… Это была, конечно, неслыханная дерзость. Однажды Ельцин даже сказал Ситникову: учтите, я спортсмен, у меня реакция лучше, я ударю первым.
Порой, возвращаясь с объекта в машине Ситникова, они начинали спорить прямо там. Когда спор надоедал Ситникову, он частенько останавливал автомобиль и требовал, чтобы главный инженер добирался до дому пешком. «Довезете до трамвайной остановки, тогда выйду», — спокойно отвечал Ельцин. За один год Ситников вынес главному инженеру два десятка замечаний и выговоров.
Тем не менее Ельцина повысили в должности, когда ушел Ситников. Кто же рекомендовал его на этот пост? Да тот же Ситников!
Ситников, в сущности, был первым учителем Ельцина как большого руководителя, хотя в «Исповеди на заданную тему» останутся эти тяжелые сцены со стульями и разговорами у трамвайной остановки, а в личном деле — многочисленные выговоры: они не помешали Ельцину идти вперед. Он был нужен, он был необходим: пробивная машина, таран, эффективный и работоспособный. И никакие детали уже не портят эту общую картину — конфликтный Ельцин стоит дороже, чем многие бесконфликтные.
Однако гораздо больше Ельцин рисковал головой, когда спорил с партийными органами.
Первый секретарь райкома Бобышев в жесткой форме требовал, чтобы Ельцин пришел на бюро райкома и отчитался «о проделанной работе». Однако начальника СУ-13, а потом ДСК вызывали одновременно сразу в несколько райкомов Свердловска, на территории которых были строящиеся объекты. Когда он отказал Бобышеву впервые, тот был разъярен. «Если я сказал, значит, вы придете, а иначе партбилет на стол».