Ельцин, недолго думая, отказался.
Но вскоре, через пару недель, ему позвонил уже Егор Лигачев, второй человек в партии. Его аргументы были совсем не такими холодными и бесстрастными, как предложение Долгих. Он напомнил Ельцину и о партийной дисциплине, и о том, что наступает «наше время», «наша эпоха». Шли первые месяцы правления нового Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева.
Существует маленькая деталь, записанная биографами со слов членов бюро Свердловского обкома партии: товарищ Ельцин сломал карандаш, который вертел в руке, — именно в тот момент, когда объявлял о своем переводе в Москву (заведующим отделом строительства ЦК КПСС) в начале 1985-го. Движение случайное, может быть, бессознательное, но им — запомнилось.
Своим назначением Ельцин был едва ли доволен. Это было нарушение негласного правила. Предыдущие свердловские «первые» — Андрей Кириленко и Яков Рябов — шли прямиком в секретари ЦК КПСС.
Первые два месяца супруги Ельцины жили в новом корпусе партийной гостиницы «Октябрьская» на Якиманке (ныне «Президент-отель»), Все вещи, книги, упакованные в контейнеры, оставались дома, в Свердловске, в пустой квартире на набережной Рабочей молодежи.
«Я уехала с ним сразу, можно сказать, в чем была, — вспоминала Наина Иосифовна. — Все вещи упаковывала моя сестра. Я считала, что не могу оставить Бориса ни на один день. Съездила на два дня в Свердловск, уволилась с работы. В Москве начала искать место в проектном институте, а потом поняла, что — нет. Я проработала в своем “Союзводоканалпроекте” столько лет, среди родных людей. У нас был замечательный коллектив. И я сразу почувствовала, что здесь, в Москве, работать просто не смогу.
Борис с утра уходил на работу, а я оставалась одна. Куда идти в этом незнакомом чужом городе, не представляла. Я всегда не любила командировки в Москву. Старалась закончить все дела за один день и вечером улететь обратно в Свердловск. И вот я здесь и, возможно, навсегда… Однажды вечером я возвращалась в гостиницу и вдруг так разрыдалась, не могу идти, ничего не вижу перед собой. Вернулась в свой гостиничный номер, позвонила в Свердловск, подруге. Ничего ей, конечно, не сказала, просто спросила, как у них дела, какие новости. И потом приказала себе: всё, хватит. Так дальше невозможно. Надо начинать новую жизнь».
Тяжелое настроение было и у Бориса Николаевича. Он плохо представлял себе, что его ждет, мучился ожиданием, неопределенностью.
Наконец через два месяца получил повышение — стал секретарем ЦК КПСС по строительству. Повышение последовало быстро, даже быстрее, чем он ожидал. Сразу изменилось настроение.
Уже по приезде в Москву Ельцины получили квартиру в новом доме на 2-й Тверской-Ямской, в районе Белорусского вокзала. «Это была очень хорошая квартира, удобная, — вспоминала Наина Иосифовна. — Тихий двор, рядом улица Горького, магазины. Но сам район произвел на нас угнетающее впечатление — шумное движение, трамваи ходили под окнами, загазованность. Летом окна откроешь — слой гари на подоконнике».
Новому секретарю ЦК дали в Москве не одну, а сразу две квартиры — на две семьи. Нужно было выбирать — кто из дочерей будет жить отдельно. Поскольку в семье Лены росли уже двое детей — семья старшей дочери была больше, — решили, что к родителям переедет Таня с Борей, которому в тот момент исполнилось четыре года.
«У маленького Бори была такая маленькая комнатка, кладовка с окном, метра три-четыре. Там помещалась только кровать и тумбочка. Зато он спал отдельно, — вспоминает Таня. — Большую гостиную и папин кабинет мы занимать не стали. Таким образом, оставались еще две комнаты — моя и родительская». Кабинет и спальня супругов Ельциных окнами выходили на улицу. Трамваи продолжали по ночам будить обитателей новой квартиры, так же как в Свердловске, в их «секретарском» доме.
Первое лето семья жила на даче в Успенском, где делила небольшой деревянный дом с другой семьей — видного работника ЦК Анатолия Лукьянова. Отношения были самые теплые, Таня и Лена дружили с его дочерью Леной Лукьяновой.
Постепенно жизнь налаживалась.
Наина Иосифовна с утра провожала маленького Борю в детсад, затем заходила к Лене (им дали трехкомнатную квартиру в районе Театра Советской армии, затем они поменяли ее на квартиру поменьше, но ближе к родителям, на улице Александра Невского). Там Наина Иосифовна помогала дочери с внучками: Катей и маленькой Машей. Затем возвращалась домой, обходя окрестные магазины. Продукты, по свердловской привычке, покупала сама. Довольно быстро разобралась, где лучше брать молочные продукты, где сосиски, где овощи. Когда муж стал кандидатом в члены Политбюро, первым секретарем горкома партии, ее привычки, как ни странно, не изменились. Белье в стирку или вещи в химчистку тоже носила сама — стояла в очередях за «дефицитными» продуктами.