Нет, ну вы поглядите. Мои брови удивленно ползли все выше и выше. Мелкий, но палец ему в рот не клади.
- Приманить легко, - ответил я задумчиво, вживаясь в новый план. - А вот заставить стоять... - У меня на этот случай имелось целых два заклинание. Но что из них мне выбрать? "Малая луна" подойдет для смятенья мыслей. Но есть ли мысли у зверя? В этом я сомневался. Значит, "змеиное око".
Что ж, начнем.
Мы принялись за дело. Подвинуть бревно много времени не заняло. Затем Эллой, используя громкие крики, приманил под него зверюгу. Я прочел заклинание, и зверь ненадолго замер. И тогда мы обрушили на него наш карающий меч справедливости.
- Ну что съел нас, да? - хохотал я, пританцовывая у лежащего навзничь монстра. Большое бревно перебило ему хребет, но мне нисколько не было его жаль. - Думал, что мы такие вкусненькие, такие беззащитные. Небось жалел, что не взял с собою подливу, что свежего лука с собой не взял, - изгалялся я как мог над поверженной твариной. -- Вот и нет. А вот и не съел. Ха-ха. Рот открыл, но кусок тебе оказался не по зубам...
- Два куска.
- Что? - Услышав слова парня, я тут же развернулся.
- Два куска. - Эллой улыбнулся и поднял ладонь, показывая два пальца. Я все понял.
- Два куска оказались тебе не по зубам. - Я снова пнул ногою шерстистый зеленый бок. - Тебе матушка разве не говорила, что рот нужно развевать по размеру? Не говорила, нет? Видимо не говорила, раз ты лежишь тут, а мы стоим здесь. Слушаться мать нужно было, а не смотреть по сторонам. Думал, что ты умнее всех? Так думал, четырехглазый, а?
Я еще долго стоял над брагом, выпуская скопившееся внутри напряжение. Хорошо, что Эллой никуда меня не торопил. Вот и хорошо. Вот и славно. Делу, как говорится, время, но и для потехи нужен час.
<p>
***</p>
Дорога продолжала вести нас все дальше, мимо рощ и подлесков, через леса и кустарники. Мы шли, переговаривались о том, о сем. Но одна мысль все же не давала мне покоя.
- Слушай, Эл, - решился я на вопрос.
- Чего? - отозвался он, совершенно не противясь сокращению своего имени.
- Я хочу спросить у тебя кое о чем.
- И о чем же?
- Там, в деревне, ты показал себя, ну, храбрецом.
- Думаешь? - парень сделал вид, что его мои слова его только удивили. Но я же видел, насколько ему приятно.
- Конечно. Ты не испугался, не стал кричать, не стал звать мамочку, и все такое прочее.
Парень улыбнулся.
- План ты тоже придумал хороший.
Эллой улыбнулся чуть шире.
- Еще ты говорил, что против волка один на один ходил. Это, согласись, впечатляет, - честно признался я.
- Ну да, было такое. - Юноша кивнул и немного покраснел. Ох, любит парень лесть. По его лицу вижу - любит.
- Только как-то не вяжется это с этим твоим... закляканием. Не вяжется и все тут.
- Почему?
- Для меня оцепенение перед опасностью - это признак трусости. Может, пояснишь, что тут да как?
Улыбка сошла с его лица, словно ее и не было.
- Да я сам ничего не понимаю, - с непритворной грустью ответил он. - У меня такое часто бывает. Как увижу что-то такое, страшное и опасное, как ноги сами собой и каменеют. И не убежать, не отойти, не подвинуться не могу.
Вот даже как.
- Первый такой случай со мной приключился, когда на меня побежал взбесившийся конь, - продолжал напарник. - Я вижу, что конь на меня несется. Вижу его безумные глаза. Вижу развевающуюся гриву. Вижу летящие в мою сторону копыта. А сдвинуться не могу, словно стою под заклятием.
Я закрыл глаза и представил себе эту картину. Да - такого и своему врагу не пожелаешь.
- Коня, как я понимаю, остановили?
- Само собой. - Эллой улыбнулся. - Иначе я был бы мертв.
- Сколько тогда тебе было?
- Лет пять. Или же шесть. Не помню.
- Родители твои явно в тот день поседели.
- А-то. - Парень усмехнулся. - До конца лета меня никуда со двора не пускали.
Спрашивать, испугался ли он, я не стал - это и так понятно.
- Дед мой сначала так и говорил, что мол, внук у меня просто самый обычный трус.
Я кивнул, ведь сам тоже так подумал.
- Поэтому я очень старался быть храбрым.
- Старался быть храбрым? Это в шесть лет-то?
- Ну да.
Смешно. Ай смешно.
- И как, получилось? - спросил я его с усмешкой. Но вопреки всему глаза Эллоя словно засветились ярким огнем.
- Еще бы! - воскликнул он восторженно. В семь лет, когда младшая сестренка на край колодца вылезла, я не испугался - в один миг я еще стою у окна, а в другой - уже крепко ее держу за шиворот.