Катрин высокомерно улыбалась и слушала светскую беседу. Спокойный, как бревно, Энгус обсуждал со старостой предстоящую зиму. Модная аграрная тема, насущная, жаль только сама латифундистка понимала немногое. Тут сама виновата, нужно было в свое время больше дачными делами интересоваться. Дожди, сенокос, приплод, закваска-засушка. Молодец Энгус. Лишнего не болтает, о делах в замке упоминает расплывчато и вскользь. Взрослеет мальчик. Благотворное влияние Блоод, не иначе.
Едва заметная тропа вывела в низину. Перешли по хлипким мосткам ручей, поднялись по тропинке между холмами, и Катрин увидела деревню. Неровный, но с виду крепкий частокол, за ним крытые камышом и соломой приземистые дома. Струйки дыма из очагов, худосочная сторожевая вышка. Общинная простота и патриархальность. Доподлинно невинны и безгрешны помыслы жителей пасторалей сих… Хорьки вонючие.
Застучали по чему-то металлическому, звонкому. Донеслись крики с вышки-жердочки. По-крайней мере, служба оповещения здесь работает.
В сопровождении почетного караула-конвоя, Катрин и Энгус въехали в бревенчатые ворота. В первую минуту девушку поразило количество детей. С демографией здесь все было в порядке. Вероятно, сказывались длинные зимние ночи и скромный выбор культурных развлечений.
Процессия остановилась на тесной площади в центре деревни. Люди шептались, переговаривались, кто-то хихикал. Ждать, пока все насмотрятся и обсудят гостей, смысла не было. Взирая поверх голов, Катрин заговорила. Возможно, гостья казалась вызывающе надменной, но леди Медвежьей долины осознавала, что стоит прямо взглянуть в удивленные, любопытные, недобрые, тупые и всякие прочие рожи, и она непременно собьется с мысли.
Краткая лекция на тему, как местных политических, так и международных новостей, прошла в удивительной тишине. Один раз девушку прервала укушенная несознательными блохами собака, но шавку тут же пинками призвали к должной тишине. Катрин упомянула о подавлении злоумышленного бунта против Короны, о перемирии с горцами и о новой национальной политике в отношении дарков. Уделила внимание ужесточению законов, карающих за измену и бродяжничество. Возможно, король истолковывал бы отдельные юридические параграфы несколько в ином свете, но Его Величество был далеко, а здесь манор леди Мезозойской. Чего хотим, то и вещаем.
Если позволят.
Когда докладчица закончила, в толпе раздался громкий вызывающий хохот. Катрин не слишком удивилась. И до этого кожей чувствовала, что всё гладко не пройдет. Слава богам, показное веселье демонстрировали всего несколько человек.
— Вот же заливает девка! Эй, Жигун, ты кого нам привел? Не мог ей сам под кустом ума-разума вправить? Врет ведь, курва гладкая, и не краснеет.
Староста пожал плечами:
— Врет или нет — дело общества решить. Я в замке нынче не был, да и ты, Раф, туда давненько не наведывался. Леди, сам видишь, богатая. Что ей врать-то?
— Врать ей вовсе не нужно, это уж точно, — насмешливо поддакнул Раф. Раздвигая людей плечом, бунтарь неторопливо двинулся к центру. За ним, как привязанные, двигались еще трое. Все немаленькие дяди. Правда, одного Катрин сразу скинула со счетов — знакомый. Этот без пальцев много не набезобразничает.
— Да уж, зачем ей врать, — издевательски продолжил рыжебородый Раф, — девка-то нашла все, что искала. Слазь, красотулька, этот жеребчик не по тебе. Тебя другой «коняшка» ждет — ох, не пожалеешь что сменяла. А серебришко какое-никакое мы тебе оставим. Если ласковая будешь. Ишь, разъездились потаскушки бродячие…
На похабные ухмылки и смешок Катрин внимания обращать не стала. Раздумывала — сразу достать глефу или подождать еще? Тесновато здесь, неизбежно народец пострадает.
— Так как, цыпочка? Или трепыхаться будешь, милашка королевская? У нас здесь тишь и благолепие — городской стражи мы отроду не видывали, — Раф смотрел почти ласково.
— Ты бы это… поосторожнее, — предостерег староста. — Если она действительно леди, плохо будет.
— Да ну?! Неужто, настоящая леди? Ох, она мне тогда что, по-собачьи не даст? — заржал рыжий хам.
— Дам. Чего ж не дать, — Катрин выдернула ногу из стремени, соскользнула на землю. Энгус догадливо подхватил поводья Вороного.
Катрин стояла лицом к лицу с деревенским бандитом. Рыжая борода едва не колола ее подбородок. От мужика так и несло псиной. Тем лучше. Жалеть будет некого.