— Пойдем, местное пиво попробуем.
Энгус глянул как на последнюю гадину, но поднялся.
Сели под кленом. До спящей Блоод — шагов двадцать. Катрин не сомневалась, что при желании подруга все расслышит, но не в чащу же леса парня уводить.
Пиво было прохладное, легкое. Вот только пить больновато — после ночи губы стали как вареники. И не только губы. Ныло многое, особенно, почему-то, ягодицы. Ох, грехи наши тяжкие, лучше не вспоминать.
Катрин передала баклагу парню.
— Лошадей хороших купили, как думаешь?
— Хороших. Хотя и переплатили, — парень с трудом выдавливал из себя слова.
— Ты пей. Пиво-то точно ничего плохого тебе не сделало.
— Как скажете, леди, — Энгус приложился к горлышку с таким отвращением, словно касторки хлебнул.
— Замок там, — Катрин ткнула большим пальцем за спину. — Можешь вернуться, когда пожелаешь. Медвежья долина уже не моя, и я тебе больше не милостивая леди. В «Двух лапах» тебе будут рады. Ты уже не сопляк какой-нибудь. Не хочешь в Медвежью, дело по душе и в Тинтадже отыщешь.
— Нет.
— Почему нет? Из-за неё?
Парень молча смотрел в землю.
Катрин глотнула пива:
— Ты не психуй. Меня можешь сукой блудливой назвать, соглашусь со смиренной готовностью. Но Блоод иная. Ей нужно. Ты сам знаешь. Не мне, себе об этом скажи. Ей кровь и мужчины требуются так же, как тебе дышать.
— Я знаю. Всё равно.
— Что 'всё равно'? Такое ведь не раз еще будет. Ты сейчас зубы сжимаешь, думаешь, как бы мне по голове топором заехать. А завтра, ну, через пять дней, она снова захочет. И меня рядом не будет. Как тогда думаешь поступить?
— Я тебя сукой называть не буду. Если бы не ты, я бы Бло вообще никогда бы не увидел. Разве что во сне. Она не виновата. Мы тоже кровь льем. Иногда и не надо, а все равно льем. А Бло убивает редко. Она умная и добрая.
Катрин покачала головой:
— Ну, насчет 'добрая', ты несколько загнул. Я Блоод люблю, но пташкою безвинной ее не назовешь. Нормальная, здоровая и естественная ночная ланон-ши.
— Она ко мне добрая, — тихо сказал Энгус. — И ко всем нашим тоже. Ты ко мне тоже добра была, я этого не забуду. Только ты все время идешь куда-то, а Блоод идти некуда. И мне некуда. Я ей нужен.
— Может и так. Да только слишком разные вы. Что будете делать? Жизнь, она не завтра кончается. Жизнь — она длинная и местами скучная. Ты ночью всех поубивать был готов. Ревность это — слыхал? Штука крайне липкая, ядовитая, от нее особо не спрячешься.
— Не ревность это, — Энгус болезненно двинул челюстью. — Боюсь я за нее. Вот вы давеча ушли. Я толком не знаю, куда и зачем. Сижу как дурак последний. Фир Болг рассказывал, что раньше схваченных ланон-ши убивали на костре. Жгли живьем. Я же боюсь ужасно. За нее.
Катрин невесело ухмыльнулась:
— Точно. Убьют. Если поймают. Можно подумать, нас с тобой редко пытались убить. А мы ведь не особо шокируем народ своей красотой колдовской, да и пиво сосать любим куда больше, чем кровь. Будь спокоен, если мы попадемся, то все кончим примерно одинаково. Дело в ином. Тебе будет трудно с Блоод.
— А с кем мне будет легко? Ну, скажи, а? С какой-нибудь деревенской дурой, которая запирается в доме, когда солнце еще над околицей висит? Я буду с Блоод, пока она согласна. Если позволит, то до самой своей смерти. Она будет всегда молодая и будет делать все, что она захочет. Клянусь богами, я хочу лишь, чтобы с ней ничего дурного не случилось. Демоны меня раздери, я буду приводить ей мужчин, если нужно будет. Раздевать буду, кровь им сцеживать. Да все что угодно, я не могу без нее!
— Тихо, разбудишь! — Катрин ухватила парня за рукав. — Не горячись. Подумай о ней. Как она будет… хм, питаться, зная, что ты рядом? Лично я не люблю, когда мне смотрят в рот. Думаю, Бло тоже не придет в восторг.
— Да мы говорили об этом, — сказал жалобно Энгус. — Бло говорит, что двуногие ей нужны не так уж часто. Я привык, когда она кролика или курицу берет. Привыкну и к мужчинам. Она всегда красивая, она…
— Черт, «красивая» — не то слово. Ты вот способен… — Катрин слегка запнулась, — способен просто смотреть на нее?
— Ну, да, — Энгус смутился. — Бло думала, что я нездоров, проверила. Ну, я конечно не очень-то, но все-таки… в мужском смысле…. Ну, ты поняла. Люди всегда Блоод или боялись, или вожделели. А я могу с ней просто разговаривать.
— Что ж, это серьезный довод, — согласилась Катрин. — Надеюсь, ты не рассчитываешь ограничиваться только разговорами? Блоод может расстроиться.
— Нет. Она всё знает. Катрин, не отговаривай нас. Я должен быть с Бло. Должен, понимаешь? Я чувствую, что все смогу. Главное в башке, а не между ног. Я ей нужен. Понимаешь, провались все пропадом, просто нужен! Так же как пища.