— Плевать в волну — дурная примета, — отстраненно заметил возящийся со сбруей Квазимодо.
Вот еще, покоритель морей хренов.
— Прошу прощения. Сейчас слезу и все слюни неводом выловлю, — сварливо отозвалась Катрин. — Только подскажите, как вниз слезть.
Лишь Энгус не обратил внимания на нервное поведение леди. Вероятно потому, что был слишком занят разглядыванием каменного прибрежного лабиринта.
Путники заблудились.
С самого начала поход как-то не задался. Утром никак не могли подобрать подходящего скакуна для новоявленного проводника. Лошади в Новом Конгере стоили немереных денег, да и всадник из одноглазого мальчишки был еще тот. Против покупки осла возражал Энгус, справедливо полагая, что длинноухий сведет скорость передвижения отряда к вовсе уж черепашьей. В итоге выбрали мула, благо тот отыскался по сходной цене. Энгус обещал, что животное легко унесет, кроме мальчишки, еще и вьюк с припасами. Мул действительно легко тащил все, что на него взваливали. Жаль, весьма скоро выяснилось, что и маршрут движения мул выбирает с необычайной легкостью и частенько его личный выбор совершенно не совпадает с намерениями остальных путешественников.
Короче говоря, упрямая тварь тоже была виновата в нынешнем идиотском положении. Пусть и косвенно.
Первый день пути после выхода из Нового Конгера прошел относительно спокойно. Отряд двигался по оживленной дороге. То и дело попадались возы, груженные мешками пшеницы, отдельные всадники и целые группы селян, двигающиеся к городу. На маленький отряд озабоченное крестьянство обращало мало внимания. Катрин постаралась как следует замаскировать своих примечательных спутников. Квазимодо, в накрученном на голову, на манер африканского тюрбана, платке, возможно, и вызывал удивление странным головным убором. Но если бы любознательному наблюдателю взбрело в голову присмотреться, что скрывают «хвосты» тюрбана, то щуплый паренек запомнился бы куда как крепче, — левая сторона лица мальчишки пугала по-прежнему. Блоод с прикрытым косынкой лицом тоже в глаза не бросалась, так как на тракте было пыльно, и многие путники стремились защитить физиономии.
Катрин была благодарна друзьям. Она отчетливо запомнила, в каком шоке был Энгус, в первый раз увидев уродца-новобранца. Конечно, присутствие Блоод смягчило ситуацию. Суккуб к увечьям, не затрагивающим жизненно-важных органов, относилась куда спокойнее. Зато сама желтокожая красавица произвела на юного вора сокрушительное впечатление. Кажется, воришка мгновенно догадался об истинной природе красавицы-брюнетки с 'больными' завязанными глазами. Или же хитрец обладал предельно обостренным инстинктом самосохранения. По крайней мере, вожделенно мычать и немедленно развязывать штаны, Квазимодо не вздумал.
— Катрин собирает комедиантов для уродского представления? — поинтересовалась тогда Блоод. — Что выбьем Энгусу? Опять сломаем ноги?
— О, боги, да зачем нам этот бедняга? — панически зашептал Энгус. — Неужели лучше проводника не разыщем? Собственно, зачем нам сейчас проводник? Шли сами по себе и шли…
Друзья совещались у окна.
— Он, конечно, вор и жулик, зато одиночка. Болтать лишнего не станет. Возможно, парень нам и не нужен, — так же тихо отвечала Катрин. — Я хотела посоветоваться. Может и странно звучит, но есть в нем что-то этакое… небесполезное.
Мальчишка сидел в соседней комнате и ел кровяную колбасу. Уничтожал продукт сдержанно, но было видно, что голоден. Воспитанно подправлял пальцем мягкое месиво за осколки зубов, тщательно утирал слюну с подбородка.
Слушая рассказ девушки, Энгус с трудом заставил себя взглянуть через плечо:
— Может, он и ловкий малый, но выглядит отвратительно. Вег-дича помните? Тот хоть дарк, опасный и ужасный. Аж дых перехватывает, даже если с безопасного расстояния глянуть. А этот… просто ужасный.
— Я тоже — ужасная, — прошелестела Блоод. — Но Катрин всегда чувствует. Нужную. Или нужного. Единственное достоинство нашей леди. Нет. Еще одно есть. Ночное. В общем. Пусть мальчик идет.
— А провизия? — морщась, прошептал парень. — Я ведь мало закупил…
Судьба мальчишки была решена. Если суккуб одобрила, Энгус не возразил бы против включения в отряд и десятка сказочных клыкастых орков.
Конечно, судить об истинных достоинствах одноглазого парня было рановато. Квазимодо совершенно точно не был ленив. Костер у него загорался быстрее, чем у Энгуса и Катрин, да и сляпать ужин воришка мог вполне пристойно. С лошадьми горожанин дела имел крайне мало, и посему доверять ему уход за животными Энгус справедливо воздерживался. Еще Квазимодо говорил очень мало и только когда к нему прямо обращались. Для Катрин так и оставалось загадкой, что одноглазый думает об их странной компании. Себе на уме парнишка. Но вот повреждённые пальцы предлогом для послаблений не стали, казалось, воришка о своей травме вообще забыл.