Один, два...
Глава шестая. Золотая армия.
Пятьсот. И снова с начала. Кьяри занималась этим весь оставшийся день, наблюдая за пастухами, стригущими лам, за упражняющимися в стрельбе из лука стражниками, за императором, развлекающимся с наложницами в купальне.
После жаркого дня наступил влажный, душный вечер. Туника Кьяри липла к коже, украшения жгли её шею. Когда она касалась своей золотой руки, пальцы скользили по металлу, будто его смазали маслом.
Кьяри продолжала считать удары своего сердца, прислуживая императору и его гостям за ужином. Иногда он подзывал её к себе и прикладывал пальцы к её шее. Туда, где под кожей билась вена.
- Я часто замечал, что сердце женщины бьется медленней, чем сердце мужчины, - сказал Атауальпа, овладевая Кьяри в конце вечера. Она лежала на влажных простынях и обнимала его за шею золотой рукой. Так, как ему нравилось. Но сегодня Атауальпе этого было недостаточно. Он хотел, чтобы она почувствовала его пульс. - Чувствуешь? Пятьсот ударов. Это твое преимущество.
Он смеялся, скатываясь с неё, поднимаясь с кровати и оборачивая тонкую простынь вокруг бедер.
- Идем, хочу увидеть тебя в деле.
Не задумываясь над смыслом его слов - ещё не время - Кьяри накинула на себя тунику и пошла за Атауальпой через покои, в нишах которых стояли урны с прахом предков, через оскалившуюся масками северную террасу. Мимо стражников с выкрашенными в красный цвет лицами.
- Все знают, что в женщинах есть что-то от змеи. Темное и затягивающее. Даже великие воины, победившие множество врагов, боятся, что женщина заберет их силу.
Следом за императором Кьяри вышла к покоям его сестры-жены Иллари. Вдоль стен здесь стояли вазы с красными и белыми цветами.
Атауальпа повёл Кьяри на крышу. Узкая лестница в сорок ступеней и двадцать ударов сердца. Считать удары у Кьяри вошло в привычку.
Луна затмевала свет звезд и бросала белые пятна на тунику Кьяри и простынь, обернутую вокруг бедер императора.
- Даже Сын Солнца не защищен от женского вероломства, - сказал Атауальпа и, опустившись на колени, коснулся каменной кладки. Кьяри присела рядом, увидела, как камень под пальцами императора отодвинулся, открывая вид на комнату внизу. Комнату императрицы. Кьяри редко с ней встречалась. Запомнила длинную шею, крупный как у мужчины кадык, длинный тонкий нос и большие выпуклые глаза. Сейчас тонкие губы кривились, а длинную шею Иллари подставляла под поцелуи крепкого мужчины. Высокого и широкоплечего, обнажённого воина. Мужчина и женщина внизу были раздеты, их тела переплетались, как змеи на дне ямы.
В следующий миг в комнату ворвались стражники. Шесть человек с лицами, покрытыми красной краской. Они кричали и махали факелами. Обнажённый мужчина потянулся к оружию, но его ударили копьем в живот. Иллари стояла неподвижно, не пытаясь прикрыться, наблюдала, как стражники связывают её любовника.
- Ты ведь знаешь, что ждёт женщину, изменившую императору, моя золотая девочка? - прошептал Атауальпа.
Кьяри сглотнула.
- Изменница должна умереть. Я хочу, чтобы это сделала ты. Хочу увидеть твою золотую руку в действии и узнать, на что ты способна, - он выпрямился, перехватил золотое запястье Кьяри и потянул её на себя.
Он гладил её по руке и держал золотую кисть близко к губам. Кьяри чувствовала его вдохи и выдохи.
- Но, чтобы золото убивало, нужно найти человека, который добровольно отдаст мне свою жизнь.
- Таких людей больше, чем ты думаешь, моя золотая девочка. Смысл человеческой жизни сводится к тому, чтобы найти то, за что её стоит отдать. Идеалы, мечты о любви и богатстве, месть, защита близких, зависть, заговоры, поиск справедливости и желание славы.
Они спустились с крыши. За спиной плакали служанки императрицы.
Сад пах цветами. Песок рассыпался под ногами Кьяри. Отчего её походка стала неровной и неуверенной. Или это случилось от усталости?
Под персиковым деревом сидели три человека. Ни один из них не осмелился повернуть голову к приближающемуся правителю. Кьяри узнала Саману и Навака.
- Это твои слуги, моя золотая девочка. Каждый из них готов отдать тебе свою жизнь. Выбери одного из них. До утра.
Поражённая его словами Кьяри остановилась. Навак, Самана и широкоплечий незнакомец посмотрели на неё с надеждой. Кьяри сделала шаг назад.
- Считай удары своего сердца, - приказал Атауальпа. - Вслух.
- Один, два... - постепенно её голос окреп, а сердце успокоилось, усыпленное привычным занятием.
И тогда Кьяри перестала считать и посмотрела на сидевших у её ног людей. Теперь она узнала последнего из них. Хромой стражник, он вёл её по тюремным коридорам к Нио.
- Я уже говорил тебе, красавица, моя жизнь мало похожа на жизнь, - улыбнулся Навак. Даже в темноте его кожа выглядела мертвенно-серой. - Боль преследует меня с утра до вечера. Стоит мне что-то съесть, мой желудок возвращает это обратно. Из-за слабости я почти не покидаю своей комнаты. Как сильно там пахнет мочой и рвотой, ты знаешь. Умереть с пользой это единственное о чем может мечтать такой беспомощный человек, как я.
- Госпожа, - Самана бросилась вперёд и обняла колени Кьяри. - Возьмите мою жизнь. Разве я была вам плохой служанкой? Разве я плохо о вас заботилась? Никого на этом свете я не люблю больше вас. Я полюбила вас с первой минуты, когда Великий Инка рассказал мне о вашей силе. Вы сделаете меня счастливой, если возьмете мою жизнь, растворите её в золоте и этим золотом убьёте Иллари. Она погубила двух моих братьев. Они были так молоды. Так доверчивы. Так красивы. Они поддались на её женские чары. Она всегда убивает своих любовников после того, как вдоволь наиграется с ними.
Красивые глаза Саманы наполнились слезами. Подувший с запада ветер бросил волосы ей на лицо. В темноте чёрные локоны напоминали разводы крови.
- Меня зовут Харуан, - пробасил хромой стражник. - У меня была дочь. Маленькая красавица с блестящими глазами, розовыми ноготками и звонким голосом. Когда она родилась, я этими руками вырезал колыбель для неё. Когда ей исполнилось два года, подарил ей деревянную ламу. Ей было четыре года, когда я вернулся домой пьяным и задушил её. Я не помню, как это сделал. Жена говорит, что пыталась меня остановить. Царапала мою грудь и кусала мои руки. Но у неё ничего не получилось. Потом она ударила меня кочергой по голове, но было уже слишком поздно. Поздно для моей маленькой Ниалы, - стражник опустил голову и посмотрел на свои раскрытые ладони. Сжал и разжал кулаки. Судорожно вздохнул, словно снова переживал те дни. - Я не хотел её хоронить. Не мог отпустить. Не хотел, чтобы у меня забрали мою красавицу.
Пятьдесят два, пятьдесят три... Кьяри снова считала. Как никогда ясно и четко она чувствовала, как воздух касается её губ, щекочет нос, медленно заполняет её легкие, приподнимая грудь. Раз за разом. Снова и снова.
- Если тебе нужно подумать, - голос Атауальпы прозвучал словно издалека. - У тебя есть время до утра. Я хочу, чтобы Иллари умерла завтра. Пусть это произойдет в храме солнца. Люди увидят её смерть и скажут, что солнце карает тех, кто предает императора.
- Мне не нужно думать до утра, - сказала Кяьри и протянула руку Наваку.
Его ладони были мокрыми от пота и холодными, как камни в подземелье, в котором сидел Нио.
Самана закрыла лицо руками и разрыдалась. Харуан скривился то ли от боли, то ли от разочарования.
- Мне нравится твой выбор, моя золотая девочка, - Атауальпа подошёл к Кьяри и поцеловал её в лоб. По его знаку Самана, Харуан и Навак поклонились и попятились в темноту.
- Нет, - сказала Кьяри. - Навак пусть останется.
Император улыбнулся, словно её слова доставили ему особое удовольствие.
У Навака были длинные и пушистые ресницы, как у ламы. Не в силах долго стоять, он пошатнулся, и Кьяри, поднырнув ему под руку и обняв его за талию, помогла ему сесть около фонтана. Точно так же она недавно поддерживала Нио. Тело Навака в её руках дрожало как тело Нио, когда Кьяри последний раз прикасалась к нему.