С разных концов империи в золотой город устремились беженцы. Преследуемые испанцами касики и бедняки.
Пришли люди с кожей чёрной как земля, крепкими, как деревья, телами. Никогда раньше Кьяри не видела таких. Этих людей испанцы привезли в трюмах своих кораблей, чтобы здесь, в новом свете, заставить их работать на плантациях каучуковых деревьев. А до этого чёрных людей ловили, как диких животных, продавали, морили голодом, связывали и клеймили. Кьяри видела сожжённую железом кожу у многих на груди и на шее. Испанцы называли их своими рабами и не разрешали им иметь ничего своего - ни оружия, ни мотыги, лопаты и даже одежды. Чёрные рабы, молились золотым стенам, пели и танцевали под ними и мечтали сами скоро превратиться в золото. Никто из этих людей не знал своих матерей, отцов, братьев и сестер, потому что сразу после рождения их отнимали от материнской груди и продавали.
Об этом Кьяри рассказала девушка Мава. У неё была чёрная, как шерсть пантеры, кожа, нежно-розовые ладони, лунки ногтей, стопы, язык и нёбо. Как и Кьяри она родилась весной, как и Кьяри этой весной ей исполнилось девятнадцать. Только у Кьяри не было детей. А Мава успела родить четверых и всех у неё забрали.
- Они были маленькими, похожи на котят, постоянно мяукали, жмурились и раскрывали рты. Мне нравилось, как они пахли, нравилось, как они сосали мою грудь, - рассказывала Мава.
Она боялась мумии императора и восхищалась золотой стеной, она хотела, чтобы Кьяри превратила её во что-то такое же большое, сильное и полезное. Кьяри не могла ей отказать. Так Мава поселилась в её доме.
Вскоре после этого Самана упала перед Кьяри на землю - сама Кьяри теперь опускалась на колени только перед мумией императора - и попросила отпустить её, разрешить ей построить дом вместе с Апу Кантаром, одним из бывших стражников императорского дворца. Несмотря на молодость, Апу Кантар смело сражался в Кахамарке. Кьяри согласилась, что Самана не могла сделать лучшего выбора.
- Ты любишь его? - спросила однажды Мава, когда Кьяри вечером коснулась лбом стоп императора.
- Да, - ответила Кьяри. Давным-давно, целуя Нио, она думала, что поняла, что такое любовь, нашла её и сможет сохранить навсегда. Уверенность эта сгорела в золотом городе. Эту любовь Кьяри отдала золотому песку вместе с амулетом из трех перышек колибри. Тогда она поняла, что ничего не сможет сохранить. Слишком мало в этом мире зависит от неё. Потом она часто встречала отголоски той любви и нежности. Видела их во взгляде Навака. Угадывала - за восхищением, с каким Атавалп любовался сражающимся Керуком. Переживала отголоски той любви, когда смотрела на смеющегося Нио. Чувствовала мимолетную нежность, наблюдая за Атауальпой. Видела эту любовь в глазах женщин чиа, отбирающих жизнь у своих мужей. В глазах умирающих мужчин. Теперь Кьяри понимала, что любить значит жить. И она любила Маву, память об императоре и о Нио, отца, Иская и всех жителей золотого города.
Беженцы постоянно приходили в золотой город. Они говорили, что дороги и мосты, за которыми раньше следили люди императора, теперь принадлежат испанцам. Только слухам и легендам не нужны были мосты и дороги. Они летели над землей, как птицы, заползали в дома, как ящерицы и ужи. Делясь дыханием друг с другом, люди говорили о золотом городе, который охраняют высокие золотые стены. На стенах стоят бесстрашные и всемогущие золотые воины. В этом городе каждый несчастный обретет защиту.
Когда ветер этих слухов долетел до испанцев, они начали хватать людей и пытать их, требуя показать дорогу к золотому городу.
После сезона дождей испанцы пришли под его стены. В течение трех дней и ночей дым от пушечных и ружейных залпов поднимался нал лесом и горными склонами, как туман на рассвете, но ничем не повредил золотым стенам и людям, прятавшимся за ними. Когда у испанцев закончился порох, и они начали отступать, Руминьяви собрал своих воинов и ринулся в погоню. Покидая золотой город, бывшие стражники Куско кричали и свистели, высоко поднимали щиты и копья.
Назад вернулся лишь один из них. Его рваные одежды пропитались кровью, раненая рука висела плетью вдоль тела. Испанцы устроили нам, ловушку, сказал он, сделав глоток чичи. Руминьяви сражался, как тигр. Его отравленные стрелы убили пятерых испанских солдат. Увидев, что все его воины мертвы, Руминьяви бросился в пропасть, чтобы чужеземцам не досталось его тело.
Кто-то рядом с Кьяри крикнул, что ненавидит испанцев. Кто-то обещал отомстить за смерть Руминьяви. Кто-то за потерянную семью. Мава хотела найти своих детей. Кьяри не поняла, кто первым сказал - прогоним испанцев с нашей земли - лишь поймала себя на том, что шёпотом повторяет эти слова. Люди вокруг вскакивали на ноги, кричали и били себя кулаками в грудь. Этот шум разбудил ночных птиц на деревьях. Попугаи закричали и забили крыльями. Лес как будто отозвался на призыв. Послышались визги обезьян и рев ягуара. Золотые стены равнодушно и спокойно мерцали в отблесках костров.
Словно поддерживая их намерения, на следующий день предки привели в золотой город старика из Кайамби. Левое плечо старика было выше правого. Лицо посерело от пыли, глаза покраснели от слёз. Всю жизнь он стриг лам. Его жена и дочери ткали из шерсти красивые одеяла. Как ловко они работали. Как весело шутили. Он надеялся умереть, слыша их мелодичный смех в соседней комнате.
Но испанцы уничтожили все. Они появились в сезон дождей и обстреляли город из пушек. Жена и старшая дочь старика погибли в рухнувшем от обстрела доме. А младшую дочь... Старик пошатнулся, приложил руку к груди. Кьяри поднесла ему чашку с молоком и помогла сесть на камень. Люди вокруг придвинулись ближе. Младшая дочь старика приглянулась двум испанским солдатам. Они были молоды и безбороды, с розовыми лицами и отвратительно мягкими губами. Оба хотели её получить и устроили драку. И тогда их командир приказал схватить девушку, которая стала причиной беспорядков.
- Он повесит её, - сказал старик. - Возьмите мою жизнь и спасите мою дочь. Зачем нужна золотая армия, если она ничего не может сделать? Если она не помогает тем, кто просит её об этом? Зачем людям отдавать жизнь золоту, если живое золото не спасает их близких? Вы можете спасти мою дочь! Неужели вы не спасете её?
- Ты должна послушать старика и взять его жизнь, - прошептала Мава Кьяри. И хоть голос её звучал умоляюще, она сказал "должна". Много дней назад, во дворце, Атавалп спросил - кто, мы люди с золотым телом? Мы никто и ничто. Мы всего лишь отражаем волю и намерение того, кто готов отдать золоту свою жизнь. Кьяри поняла, что теперь пришло время этим словам полностью воплотиться в жизнь. Золотые люди станут оружием в руках тех, кого они убивают, чтобы дать жизнь золоту.
Потому, когда старик снова заговорил о своей дочери, Кьяри положила золотую руку ему на плечо. Щурясь покрасневшими глазами на высоко стоящее солнце, старик поднес руку Кьяри к губам и поцеловал её.
Несмотря на золотые ноги и способность оживлять золото, Атавалп воспринимал себя воином. Воин должен сражаться, иначе сердце его станет мягким, как слизень, и сгниет, сказал он. Желая сражаться, как привык, Атавалп закинул на плечо боевой топор, собрал отряд из пятидесяти крепких воинов и повел их к деревне старика. Двадцать воинов кроме своего оружия, щитов, пращ и копий, ещё несли мешки с золотом. Путь лежал вдоль реки. На берегах росли высокие камыши. В камышах копошились кайманы и дикие утки.
Впервые за последние полгода Кьяри вышла из-под защиты золотых стен. Впервые оказалась на открытой местности. Рядом шёл Искай и старик из города Кайамби.
У старика были седые волосы. Мягкие и тонкие. Ветер растрепал их по пути. Точно так же ветер трепал волосы его дочери. Тонкие воздушные пряди опутали петлю и верёвку, на которой повесили девушку. Старик целовал её босые ноги и омывал их слезами, пока Атавалп и его воины сражались с испанцами. Это было неравное сражение. Укрываясь за глиняными стенами, испанцы стреляли из пушки и ружей по рассыпавшимся на открытой местности воинам золотого города. Первый же залп сразил пятерых. Прислонившись спиной к дереву, обхватив колени руками, Кьяри слушала крики раненых и смотрела на старика, целующего ноги мертвой дочери. Он хотел отдать жизнь за её спасение, стать живым золотом и спасти родной город. Теперь он был сокрушен горем и не замечал, что рядом гибнут люди.