- Я задушу этого яги, если он посмеёт ещё раз заговорить с тобой, - Атавалп положил ладонь на плечо Кьяри.
- А если не он, а я заговорю с ним? Меня ты тоже задушишь? - Кьяри стряхнула руку отца и отступила. - Что на тебя нашло, вообще? Нио живёт с чиа девять лет. Все в деревне его уважают с тех пор, как он стал хранителем кипу. Керук приглашает Нио на все праздники.
- Нио - яги, и Керук глупец, если не понимает, что мы все поплатимся за то, что доверяем яги.
- Нио ученик и наследник Римака.
- Римак старый ублюдок. Он мог выбрать и воспитать себе наследником любого! Но собственным внукам он предпочел мальчишку-яги.
- Нио единственный, у кого был талант.
- Это Римак так говорил. Но правда в том, что много лет назад он разругался со своим семейством. А началась эта ссора из-за того, что старик Римак и его старший сын влюбились в одну девушку. Римак никогда не мог простить сыну, что девушка выбрала его, а остальным своим детям не простил, что в споре они не поддержали отца. После этого старый, похотливый и мстительный маразматик решил, что его сыновья и их дети недостойны получить его знания и обучил узелковому письму мальчишку-раба.
- Да, плевать! Плевать на яги, плевать на Римака и его сыновей, - разозлилась Кьяри.
- Римак обучил яги всему, что знал. Римак научил его вести себя, как один из нас. Но, Кьяри, яги никогда не был и не станет одним из нас. Особенно яги, рано достигший успеха и почувствовавший свою власть.
- Чушь. Нет у Нио никакой власти.
- Нио использует знания, полученные от Римака, чтобы возвыситься над другими и втереться к нам в доверие.
- Нио не нужно ничье доверие.
- Насколько покладисты и смирны не были бы яги, глубоко в душе они мечтают о мести. Их всегда нужно держать на коротком поводке. Им нельзя доверять
- Иса доверяла Нио! А ты сам говорил, что она разбиралась в людях, - выкрикнула Кьяри и увидела, как вытянулось лицо отца. Он сразу стал выглядеть старше. Они редко говорили о матери, вслух вспоминали о ней лишь по праздникам. Сейчас Кьяри это казалось неправильным, словно они с отцом старались забыть Ису.
- Отправляйся спать, Кьяри. Я все сказал. Больше не хочу ничего слышать об этом яги. А если увижу тебя с ним, я задушу его.
Кьяри стиснула зубы. Раньше отец никогда не был с ней так строг. Это вызывало у Кьяри злость, обиду и разочарование, как будто отец обманул её.
Женщина, у которой Кьяри вместе с другими девочками училась шить, родилась яги. Высокая и крупная, с большими ладонями и ступнями, Кэса плохо помнила первые годы своей жизни. Зато она часами рассказывала о взявших её в свой дом родственниках Керука. Они научили девочку шить, готовить, бить в барабан и ловить рыбу. А когда Кэсе исполнилось пятнадцать, сразу двое местных красавцев посватались к ней.
- Керук принёс белые орхидеи, Титу - красные петунии.
Шесть девочек внимательно слушали рассказ не молодой, но излучающей силу и здоровье, женщины. Они сидели в хижине Кэсы. Пол был чисто выметен. На стенах висели деревянные щиты - напоминание о воинской славе умершего прошлой зимой Титу, мужа Кэсы. Двое сыновей-близнецов Кэсы выросли, женились и построили свои дома.
- Кэса ты могла стать женой вождя! - хлопнула в ладоши Зина. Как и Кьяри ей недавно исполнилось пятнадцать, и она вовсю подкрашивала губы и щеки соком лесных ягод.
- Ну, тогда Керук ещё не был вождем, - усмехнулась Кэса, жуя корень имбиря. Отчего от неё исходил приятный сладковатый аромат.
- Но почему ты не выбрала его? - спросила Аи.
- Все очень просто. Керук мне не нравился. Он слишком много хвастался. Показывал свои шрамы, поднимал тяжести и постоянно затевал поединки. Он почему-то считал, что вся эта возня приведет меня в восторг.
- А тебе не нравилось?
- Вот ещё. Драться и бегать может любой воин. Мне нужен был человек, который знает, что такое нежность. Вам ещё не понять этого, так как вы плохо знаете жизнь.
- Но тогда тебе было пятнадцать лет, как нам! - запротестовала Зина.
Кэса не стала возражать, лишь цокнула языком. Но Кьяри догадалась, что Кэса имеет в виду: "Мои пятнадцать и ваши пятнадцать нельзя сравнивать". Кэса была яги. Она видела, как горит родной дом. Её силой привели в деревню с верёвкой на шее и продали в услужение.
Несмотря на свое происхождение, Кэса не испытывала ни привязанности, ни интереса к своим соплеменникам. Она не вспоминала родину, не дружила с местными яги. Единственный раз, когда Кэса при Кьяри заговорила о яги, касался пленных воинов. Кэса относилась к ним с презрением. Однажды она видела, как предназначенный для жертвоприношения пленник пытался сбежать. Одурманенный вином и галлюциногенными грибами, он убил девушку-яги, которая хотела его спрятать.
- Нет никого хуже трусов. Человеческая трусость разрушает замыслы богов, - говорила Кэса.
Искай не был трусом. Он и правда, медленно бегал, зато в его голове рождались самые необычные и смелые идеи. Когда все стреляли из пращей по птицам, слетевшимся на первые маисовые ростки, Искай принёс два копья, сделал посредине каждого древка веревочные петли, просунул в них ноги. Острые наконечники копий легко входили во влажную после сезона дождей землю, когда Искай учился удерживать равновесие на ходулях. Сначала его шатало, потом шаг стал уверенным и широким. Искай выхаживал вокруг поля и птицы боялись приближаться к земле. В тот день Кьяри тоже попробовала взобраться на ходули. Ей удалось сделать пять быстрых, коротких шагов, прежде чем она потеряла равновесие и покатилась по земле.
Земля была мягкой, как шерсть, и холодной, как вода в озере. Нагретый воздух опьяняюще пах травой и древесной смолой. Солнечные лучи приятно щекотали кожу. Не вставая, Кьяри наблюдала, как другие упражняются с ходулями. Когда очередь дошла до Нио, Кьяри поймала себя на том, что не может отвести от него взгляд. Рядом с Атавалпом Нио казался маленьким и хрупким, но на самом деле, он был выше многих мальчиков своего возраста. Как и все яги, он отличался длинными ногами и руками. При этом он не выглядел болезненно тощими, скорее - жилистым и сильным. А его по-юношески худые плечи, уже сейчас в развороте были шире, чем у многих его сверстников.
Наигравшись с ходулями, Нио опустился на землю рядом с Кьяри. Рассматривая голубое небо, они одновременно улыбнулись тёплому дню.
- Кто хочет орехов с медом? - спросила Аи.
Панти мечтал о соке из асаи. Малки хвастался, что его отец сегодня обещал поймать и зажарить обезьяну.
- Нио, приходи к нам ужинать, - предложил Искай. После смерти матери он жил у овдовевшей год назад сестры отца. Полная, розовощекая женщина любила готовить и всегда была рада гостям.
- Спасибо, - поблагодарил Нио, приподнявшись на локте.
Пока другие собирались домой и прощались, Кьяри рассматривала Нио. Во время упражнений с ходулями, его коса растрепалась, несколько прядей выбились и прилипли ко лбу, щекам и шее. Правая бровь была заметно короче и светлеё левой, будто недавно её опалили. Проверяя свою догадку, Кьяри коснулась её пальцем.
- Откуда это? - спросила она.
Нио вздрогнул, потом рассмеялся, бросил быстрый взгляд на спины удаляющихся чиа и потер пальцем бровь и висок.
- Слишком низко склонился над масляной лампой.
Руки у Нио были грязными, там, где они коснулись лица, осталась темная полоса.
- Ты испачкался, - подушечкой большого пальца Кьяри несколько раз мазнула по его виску.
Взгляд Нио вдруг сделался очень серьезным, и все его тело напряглось. Он осторожно дотронулся до щеки Кьяри.
У Кьяри затекла спина, маленький камень врезался между лопаток. Стремясь поменять положение тела, Кьяри выгнулась и ближе подвинулась к Нио. В памяти тут же вспыхнули воспоминания: Иса льнущая к отцу, Иса обнимающая Керука за шею. Неужели у Кьяри это в крови? Неужели сейчас она, сама этого не осознавая, повторяла движения матери? Или это присуще всем женщинам? Инстинктивный поиск близости мужского тела?
Нио наклонился вперёд, закрыл от Кьяри солнце и поцеловал её. Губы у Нио были сухими и обветренными, дыхание горячим и быстрым, будто Нио пробежал марафон, прикосновения легким, едва ощутимым. Кьяри на миг зажмурилась, но тут же открыла глаза, поймала взгляд Нио - необычайно серьезный и сосредоточенный, словно он разгадывал очередную узелковую головоломку - и лизнула его нижнюю губу. Нио опустил ладонь на живот Кьяри, совсем как хищник прижимающий добычу к земле, и плотнее прижался губами к её губам. На этот раз поцелуй получился долгим и влажный. Кьяри пыталась обхватить губы Нио, как обхватывала край чашки, когда пила. Он в ответ точно так же пил из её губ. Сердцу Кьяри стало тесно в груди, и оно гулко забилось в животе под ладонью Нио. Будто пытаясь унять собственное сердцебиение, Кьяри накрыла руку Нио своей и переплела пальцы с его пальцами.