Нио был без сознания. Его тело дрожало, а щеки горели, как в лихорадке. Рану на боку прикрывала повязка с целебными травами. Кожа вокруг покраснела и припухла.
По просьбе Кьяри Манко принёс ведро воды. Опустившись около Нио на колени, Кьяри принялась губкой стирать грязь и кровь с его тела.
Солнце добралось до зенита, огненным шаром зависло над отверстием в потолке. Изредка тонкие птичьи тени падали на каменный пол камеры.
Кьяри услышала скрежет железа за спиной и обернулась.
Подражая столичной моде, Кунти Молью теперь носил длинный белый плащ. Вместо удобных в походных условиях сапог из мягкой кожи он надел сандалии. Их подошвы глухо цокали по каменному полу. Кунти Молью обошел по кругу камеру и остановился в ногах у Нио.
- Точно так же выглядел мой сын, когда его отвязали от столба для наказаний. Все мертвецы похожи? Или дело в одинаковом возрасте? Моему сыну было двадцать лет, когда его убили. - Кунти вздохнул и посмотрел на Кьяри. - Ты придешь сегодня вечером посмотреть на казнь людей Сантьяго? Не нужно так зло на меня смотреть, девочка. Если бы я хотел стать твоим врагом, я бы не позволил тебе забрать его с площади. Я знаю, на что ты способна. И не хочу оказаться на месте Керука.
Кунти Молью засмеялся.
- Я просто хочу, чтобы ты пришла на площадь и увидела казнь двухста монахов из секты искупления. Это люди со всех концов империи. Они бросили свои дома и свои семьи, чтобы служить христианскому богу, помогать чужакам уничтожать наши святыни, пытать и убивать наших мужчин и женщин. Они предали свой народ, потому что поверили Сантьяго. Они и сейчас считают его святым, а себя мнят великими мучениками за веру. Даже в моей армии есть люди, которые считают Сантьяго святым. Кому-то понравились его речи о равенстве, кому-то то, что он назвал золотую армию слугами дьявола. Он, - Кунти толкнул Нио ногой. - Он как зараза. Хуже чумы, потому что он убивает медленно. А ещё он был правой рукой Де Ландо и два дня назад сам пытал и убивал жителей Куско на "Говорящей площади". Он заслужил смерти. Народ хочет его смерти. И я хочу, чтобы он умер. Но из уважения к тебе, из уважения к золотой армии, я не стану требовать смерти Сантьяго, если ты мне пообещаешь, что он никогда не выйдет на свободу. Ты понимаешь, Кьяри?
- Да, я понимаю, - Кьяри выпрямила спину, показывая, что не собирается давать обещания.
- Я хочу, чтобы ты знала, я очень ценю золотую армию. Без вас мы не победили бы и не освободили бы Куско. Ты и твой отец придумали план с подземным ходом. Искай и мальчики создали золотой вихрь. Люди надолго запомнят эту славную победу. Для меня большая честь сражаться рядом с золотой армией.
Он все знает о нас, подумала Кьяри. Он пришел сюда не столько, чтобы поговорить о судьбе Нио, сколько - прощупать почву. Кунти Молью наблюдателен. Должно быть, он уже заметил, что Иская технические вопросы интересуют больше, чем власть. На основе сплетен мог сделать вывод о недостатке амбиций у Атавалпа. "Он не просто так вспомнил Керука, - поняла Кьяри - Он пытается выяснить, чего я хочу, и что буду делать после победы?"
- Для меня тоже большая честь сражаться рядом с тобой, Кунти Молью, - сказала Кьяри.
Кунти Молью ушёл, и Кьяри взглянула на Нио. По тому, как на его шее напряглись мышцы и пульсировали вены, она поняла, что во время разговора Нио пришел в себя. Наполнив водой чашку, Кьяри поднесла её к губам Нио. Второй рукой обхватила его затылок и приподняла его голову.
Нио открыл глаза, сделал три жадных глотка, закашлялся и отвернул лицо к стене.
- Уходи, - прошептал он. - Я ненавижу тебя. Ты такая же убийца, как твой отец.
Кьяри с трудом понялась на ноги - спина и колени затекли. Покидая камеру, она приказала Манко раздобыть для Нио матрас и одеяло. Прежде чем лечь спать, велела Явару отнести Нио маисовые лепёшки.
В течение следующих дней, она не спускалась к Нио, но наблюдала за ним с крыши тюрьмы. Когда император впервые привел её сюда, Нио держали в комнате, пол, который был усыпан осколками обсидиана. Вместе с императором Кьяри смотрела, как измученный голодом и бессонницей Нио падает и поднимается.
Сейчас внизу не было острых осколков, и Нио редко вставал с матраса - справлял нужду в сточную канаву и возвращался обратно. Целыми днями он лежал без движений и рассматривал трещины в стене. Сначала Кьяри списывала это на слабость. Но вскоре рана Нио зажила, и врач снял повязку, обнажая розовый шрам. Несколько дней Нио расчесывал его, а потом отказался от еды. Обычно ему приносили то, что готовил Явар для Кьяри и Атавалпа, и Нио съедал все до последней крошки. В начале лета он стал отодвигать тарелки и только пил воду.
На четвертый день его голодовки Кьяри начала волноваться и спустилась вниз.
Увидев её, Нио сел и прикрыл одеялом пах. Одежду у него, как и у остальных монахов, забрали, когда заковывали в колодки. Потом он был ранен и все время проводил в постели, и Кьяри не придавала значения его наготе. Сейчас смотря на его напряжённую позу, она догадалась, что Нио воспринимает вынужденную наготу как унижение. Кьяри пообещала себе, как можно скорей, раздобыть для него одежду.
- Почему ты не ешь, Нио? - в каменном мешке её голос прозвучал холодно и равнодушно.
Нио прищурился и сжал губы.
- Почему ты просто не убьёшь меня? - спросил он. - Не перережешь мне глотку, как перерезала её Наваку, Харуану, Ханга и Атогу?!
Он помнил их всех по именам.
- Если ты не будешь есть, Нио, я прикажу кормить тебя насильно.
- Может, лучше сделаешь из меня мумию, как из императора? Сдерешь с меня кожу, набешь ее ватой? Уверен, ты найдешь мастеров, которые смогут красиво набить ватой и склеить древесным клеём каждый палец на моих ногах! - Нио кричал, его щеки покраснели. В тот день в коридоре дежурил Манко. Привлеченный шумом, он вошел в камеру и, на случай, если Кьяри понадобится помощь, встал у неё за спиной. Нио посмотрел на него с вызовом.
- А может, тебе нравится убивать только тех, кто стоит перед тобой на коленях?!
Не стесняясь своей наготы, Нио встал на колени, развел руки в стороны и криво улыбнулся.
Кьяри не могла больше выносить его истерику. Шагнув вперёд, она ударила Нио по лицу. От неожиданности он сел на пятки. Когда он снова поднял взгляд на Кьяри, в его глазах по-прежнему горел вызов, а улыбка стала только шире. Впервые Кьяри почувствовала, что ненавидит его. Она снова замахнулась и ударила.
- Что случилось в Кахамарке? - спросила она, не давая Нио прийти в себя после пощёчины. - Ты ведь был там, верно? Видел, как испанцы расправились с императорской армией? Когда ты понял, что они использовали тебя, чтобы заманить императора и его людей в ловушку? Почему ты остался с ними? Почему поверил им? Почему поверил их богу?
- Это не просто объяснить словами. Это откровение. Его нужно испытать, - Нио сглотнул, он больше не улыбался. - Император привел в Кахамарку пять тысяч солдат. Все молодые, сильные и гордые воины. Ветер трепал перья на их головах, солнечные зайчики метались по золотым нагрудникам и кольцам в ушах командиров. Я слышал их голоса и смех. А потом они все умерли. Пять тысяч человек. Будто в один миг. Исчезли вместе со всеми своими мечтами, страхами и надеждами. Тогда я осознал ничтожность человека, тщетность его усилий и желаний. Впервые упал на колени и начал молиться.
Но Кьяри не хотела больше слушать сказки о всемогущих и беспощадных железных демонах. Склонившись к Нио, она взяла его лицо в ладони и заставила его посмотреть себе в глаза.
- Ты ненавидел императора. Ты желал смерти ему и его армии.
- Клянусь, я не знал, что испанцы убьют их всех.
- Что ты почувствовал, когда услышал первые выстрелы?
Нио дёрнулся, словно хотел освободиться от рук Кьяри.
- Ты решил, что они это заслужили? Ты вспомнил мятеж в Чачапояс, Тии и её мёртвого сына и решил, что сейчас случится возмездие.
- Нет...
- А потом по улицам Кахамарки потекла кровь, и ты испугался. Но не за людей, которых расстреливали и резали на твоих глазах, ты испугался своего чувства вины.