Он потер переносицу.
– Мне неловко.
– Можешь не рассказывать, правда. Я спросила из любопытства.
Он стиснул ладони, расправил плечи, щелкнув позвоночником.
– Ну, мне тоже было бы любопытно. Но это ужасно нелепая история.
– Грейсон, я ношу вязаные кардиганы со стрекозами. Вот что нелепо.
Он вздохнул и, кивнув, обернулся ко мне. А затем снова сжал ладони.
– Ладно. Мы со Стейси встречались некоторое время, совсем недолго, и я даже не знал, стоило ли вообще мне с ней встречаться, потому что она совершенно не в моем вкусе. Она слишком самовлюбленная, но это уже неважно. Все шло неплохо, пока она не захотела, ну, ты понимаешь… – Грейсон покраснел, еще никогда я не видела его таким смущенным.
Наконец-то мы оказались на равных.
– Догадываюсь. – Я кивнула, изо всех сил стараясь ободрить его.
– Когда я сказал ей, что никогда раньше этим не занимался, она расхохоталась, решив, что я разыгрываю ее, и я рассмеялся в ответ, решив обратить все в шутку. Но когда мы занялись сексом, я не смог… – Он опустил глаза. – Ну, я так разволновался, что у меня… не получилось. – Последние слова он произнес едва слышно, и я прониклась к нему еще большей симпатией.
– Я волновался и преувеличивал, и я понимаю, что мне семнадцать, а я еще ни разу…
– Я тоже ни разу, – оборвала его я.
Он изумленно уставился на меня, и его взгляд поразил меня. Он удивлен, что любительница кардиганов и Гарри Поттера все еще девственница?
Это невозможно!
– Правда? – произнес он с таким видом, словно он не единственный чудак на планете.
– Правда-правда. Ничего удивительного. Я даже ни разу не целовалась.
– Ты ошибаешься, – возразил он. – Еще как удивительно.
Я пожала плечами.
– Думаю, большинство наших ровесников преувеличивают важность таких отношений.
– Именно так и поступила Стейси. Она рассмеялась мне в лицо, а затем принялась оскорблять, говоря, что самый популярный в школе парень не смог удовлетворить ее. И я порвал с ней. Она разозлилась и пригрозила, что расскажет всем о моих… способностях. Я все рассказал Лэндону, и он разрулил ситуацию. У него был компромат на Стейси, и она не хотела, чтобы другие узнали неприятные подробности о ней, поэтому заткнулась. Вот почему я обязан Лэндону.
– Понятно.
– Да. Он придурок, но он мой лучший друг, так что, по крайней мере, он верный придурок.
– Ух ты. Конечно, это очень мило с его стороны… но он шантажом заставил тебя заговорить на вечеринке с настоящей чудачкой.
– Но я ни капельки об этом не жалею, – как ни в чем не бывало откликнулся он.
Вздох.
– Я тоже.
– Я благодарен тебе, Элли.
– За что?
Откашлявшись, он почесал затылок.
– С тех пор как умер дедушка, я чувствовал себя одиноко, мне было очень грустно и даже на вечеринках, среди других людей, я чувствовал себя не в своей тарелке. Но с тобой я не одинок. С тобой я чувствую себя самим собой. И я благодарен тебе за это. А я почти забыл, каково это.
– Забыл, каково это?
Он пожал плечом.
– Быть счастливым.
8
Элеанор
– Так что за приключение у нас ожидается сегодня? – поинтересовалась я у Грейсона, когда одним субботним днем он зашел за мной. Мне хотелось хотя бы ненадолго забыть о реальности, потому что у мамы выдалась непростая ночь. И сейчас она отдыхала под присмотром папы.
Я спросила, хочет ли она, чтобы я осталась дома, но она настояла, чтобы я пошла на свидание с Грейсоном и хорошо провела время. Ей хотелось, чтобы я наслаждалась жизнью, а не тревожилась постоянно о ней.
Грейсон улыбнулся и засунул руки в карманы джинсов.
– Я подумывал о том, чтобы выиграть для тебя плюшевую игрушку на сельской ярмарке.
Что ж, мне это вполне подходило.
Мне многое нравилось в общении с Грейсоном. Я обожала смотреть, как он оживленно жестикулирует, рассказывая мне о чем-то. И слушать, как он что-то напевает, когда счастлив. Иногда мы шли по улице, и он начинал стучать пяткой в такт какой-нибудь песенке, которую мурлыкал себе под нос.
Мне нравилось, что, когда он смотрел на меня, он глядел мне в глаза, словно я единственная девушка на Земле. Нравилось, что, слушая меня, он задавал вопросы, чтобы поддержать разговор. И я обожала маленькую ямочку, появлявшуюся на его левой щеке каждый раз, как он улыбался.
Мне нравилось, как его ладонь случайно касалась моей, когда мы держались за поручни кабинки на карусели на ярмарке. Мне нравилось, что он мог зараз слопать три корн-дога и тут же захотеть сахарную вату. И я обожала его смех.