После долгих размышлений о политических и социологических аспектах питания, я пришла к выводу, что еда меня совершенно не интересует. Я отдаю предпочтение дешевому корму, который можно легко и быстро добыть и приготовить, при этом обеспечивая организм всеми необходимыми для поддержания жизни нутриентами.
Вымыв посуду, я читаю книгу или смотрю телевизор, если там показывают какую-то передачу, которую в этот день порекомендовал «Телеграф». Обычно (ладно, всегда) разговариваю с мамочкой вечером по средам в течение пятнадцати минут или около того. Ближе к десяти ложусь в постель, полчаса читаю и выключаю свет. Засыпаю, как правило, без проблем.
По пятницам после работы я не сразу иду на автобусную остановку, а сначала направляюсь в супермаркет «Теско» за углом и покупаю пиццу «Маргарита», немного «Кьянти» и две большие бутылки водки «Глен’з». Когда прихожу домой, съедаю пиццу и выпиваю вино. Потом добавляю немного водки. В пятницу мне много не надо, лишь каких-то пару глотков. Обычно в три часа ночи я просыпаюсь на диване и бреду в кровать. Оставшуюся водку выпиваю в течение выходных, растягивая на два дня так, чтобы не быть ни пьяной, ни трезвой. Время до понедельника тянется долго.
По телефону мне звонят редко – от его звука я подпрыгиваю, – чаще всего только для того, чтобы поинтересоваться, не всучили ли мне по ошибке страховку по выплате кредитов. Я шепчу им: «Я знаю, где вы живете», – и очень, очень аккуратно кладу трубку. Если не считать всякого рода работников, в последний год в моей квартире не было никого – я очень неохотно пускаю других представителей рода человеческого на порог, разве что им нужно снять показания счетчика. Думаете, так быть не может, да? И все же это правда. Я же ведь существую, не так ли? Хотя порой мне действительно кажется, будто меня нет, будто я лишь плод собственного воображения. Временами связь с землей ощущается настолько слабо, что нити, соединяющие меня с этой планетой, становятся тонкими, как паутина. Мощный порыв ветра мог бы сорвать меня, я взмыла бы в воздух и улетела, словно былинка одуванчика.
С понедельника по пятницу эти узы немного крепчают. В офис без конца звонят клиенты, чтобы обсудить очередной кредитный лимит, и присылают электронные письма с подробностями контрактов и смет. Если я не приду, коллеги – Джейни, Лоретта, Бернадетта и Билли – сразу это заметят. Через несколько дней (я часто задавалась вопросом, через сколько именно) они забеспокоятся, почему я не позвонила и не сообщила, что заболела (это на меня непохоже), а потом откопают в базе данных сотрудников мой домашний адрес. Думаю, в конечном итоге они обратятся в полицию, правда? И что же, полицейские выломают входную дверь? Обнаружат меня и прикроют лица, задыхаясь от вони? В офисе это даст пищу для разговоров. Они меня ненавидят, но моей смерти все же не желают. Я, по крайней мере, думаю так.
Вчера я ходила к врачу. Кажется, что с тех пор прошла целая вечность. На этот раз мне достался доктор помоложе – бледный и рыжеволосый малый, – чем я была весьма довольна. Чем они моложе, тем свежее их знания и навыки, и это всегда преимущество. Ненавижу попадать к доктору Уилсон. Ей около шестидесяти, и мне трудно себе представить, что она что-то знает о новых лекарствах и открытиях в медицине. Она и с компьютером-то с трудом управляется.
Доктор, как они обычно это делают, разговаривал со мной, но при этом смотрел на экран, читая историю болезни и все яростнее тыча в клавишу ввода по мере продвижения вперед.
– Чем могу быть полезен, мисс Олифант?
– У меня болит спина, доктор, – сказала я, – я очень мучаюсь.
Он по-прежнему на меня не смотрел.
– Как давно у вас боли?
– Пару недель.
Он кивнул.
– Я думаю, я знаю, в чем причина, – сказала я, – но мне хотелось бы услышать ваше мнение.
Он наконец перестал читать и скользнул по мне взглядом.
– Что же, по-вашему, вызывает у вас боли в спине, мисс Олифант?
– Думаю, доктор, это груди, – сказала я.
– Груди?
– Ну да, – продолжала я, – понимаете, я взвесила их, и они потянули на три килограмма – конечно, не каждая по отдельности, а вместе! – я засмеялась.
Он смотрел на меня в упор и не смеялся.
– Вес немалый, чтобы постоянно его на себе таскать, правда? – сказала я. – Подумайте сами: если вам к груди привязать три килограмма лишней плоти и заставить их на себе носить, ваша спина тоже заболит, разве нет?
Все так же неподвижно глядя на меня, он откашлялся.
– А как… как вы…?
– Кухонные весы, – сказала я, понимающе кивнув, – просто положила на чашу. Я не стала взвешивать обе, сделав допущение, что они приблизительно одной массы. Я понимаю, это не совсем научный подход, но…