«В толпе я смерть толкнул неосторожно…»
В толпе я смерть толкнул неосторожно
И ей сказал: pardon, mademoiselle…
Она в костюме скромном и дорожном
Шла предо мной, как легкая газель…
И я увидел — косточки в перчатках
Роняют зонтик… Но проходят все…
Нагнулся я и поднял зонтик гладкий,
И смерть шепнула мне: merci, monsieur…
«Собака кошку ненавидит…»
Собака кошку ненавидит
И гонится за ней везде.
А нас любви учил Овидий
И Тютчев – роковой вражде.
Животные, грызясь немудро,
Дружны бывают иногда.
И за любовью златокудрой
Есть сребровласая вражда.
Хозяйского не слыша гласа,
Животные грызутся вновь.
А за враждою златовласой
Есть среброкудрая любовь.
Собака кошку ненавидит
И не щадит ее нигде.
А нас любви учил Овидий
И Тютчев – роковой вражде…
Сергею Прокофьеву
Ноябрьские тюфяки
перестилаются над нами
Движеньем ледяной руки
Декабрьскими простынями,
И отсыревшие полотна
Свинцовым отблеском блестя,
Натягиваются неплотно,
Однообразно шелестя…
«Пишу стихи при свете писсуара…»
Пишу стихи при свете писсуара,
Со смертью близкой все еще хитря,
А под каштаном молодая пара
Идет, на звезды и луну смотря.
Целуются и шепчутся… Ах, дети…
А я не знаю, что совсем здоров,
Куда глаза от объявлений деть и
Все думаю – как много докторов…
Проходит пара медленно и робко
Чрез лунный свет и звездные лучи,
А я в железной и мужской коробке
Вдыхаю запах лета и мочи…
Вздыхают и задумались… Ах, кротко…
А я стою, невидимый для них,
Над черною и мокрою решеткой
Все думая – как мало не больных…
Журчит вода по желобкам наклонным
И моет дурно пахнущий фонтан,
Но безразличен городским влюбленным
И я, и смерть, и городской каштан…
«О, русский Свифт… Я слабый Гулливер…»
О, русский Свифт… Я слабый Гулливер…
Меж лилипутов – в суете и гаме –
Ползет трамвай и зеленеет сквер…
И я боюсь в толпу ступить ногами…
Но где мой друг и где моя постель –
Во мне огромны нежность и усталость…
И я шагнул… чрез Сену… сквозь метель…
Страна гигантов – ты Россией стала…
«Вы – Михаила Лермонтова брат…»
Александру Кусикову
Вы – Михаила Лермонтова брат.
Да, Вы его наследник самый ближний.
И верьте мне – я более чем рад
Так близко знать Вас в современной жизни.
В расцвете лет убит был Михаил,
И Вы – последний представитель рода.
О, Байрон тоже Вашим братом был:
В семье не без небесного урода.
Увы! погиб и он в расцвете лет,
И я боюсь за Вас, за фаталиста —
Вы трубку держите, как пистолет,
Как пистолет дымится трубка мглисто.
И пахнет порохом табачный дым,
За дымом — горы сумрачные стынут,
И под рассветным облаком седым
На камне ждет, кого-то ждет Мартынов.
А на стене у Вас висит ковер,
Мне чуждого, Вам близкого Кавказа,
И он для Вас цветист, как разговор,
Но для меня он страшен, как проказа…
Кавказ! Кавказ! О, снежная струна,
Не тающая на российской лире,
И под рукой у Вас гремит она,
И грозным эхом повторится в мире.
О, смутно постигает тот, кто вник
Во звуки Вашей яростной музыки,
Что нас ведет незримый проводник
Наверх по скалам роковым и диким…
Кавказ! Кавказ! О, ледяной хребет
Великих, средних, небольших поэтов,
И я даю Вам клятву и обет
Подняться с Вами к холоду и свету.
И я, и я бессмертным льдом согрет,
Его сверканьем ослеплен навеки…
Но должен я закончить Ваш портрет:
Пейзаж еще не видят в человеке.
Лицо… О, мраморные нос и лоб,
И золотые волосы и брови…
Но я не знаю, что сломить могло б
Сталь и железо Вашего здоровья.
И тело… Статен, невысок, нетолст,
Но как ни берегите и ни мерьте,
Ах, только фотография и холст
Его спасут от старости, от смерти.
Походка… Так идет спокойный зверь,
Так против волн плывет большая лодка,
Так движутся часы — прохожий, сверь –
Так волочится с каторжным колодка.
И жесты… Этот плавен, этот груб,
А этот полон грации несветской,
И складка умных мужественных губ
Вдруг содрогается в улыбке детской.
Душа… О, слово дивное душа…
Его произносить легко и страшно…
О, тень бумаги, тень карандаша,
О, белый мир бумаго-карандашный…
Портрет закончен… Вы на нем живой,
И Вас узнают все, кто знал когда-то…
Мне радостно, но, труд закончив свой,
Я ставлю не сегодняшнюю дату —
О, в комнату отеля де ля Плас,
Где после нас живут чужие люди,
Моя душа зачем-то повлеклась…
Я Вашим другом был, и есть, и буду.