Выбрать главу

Нововерец

Не смыкай покорно вежды — Ибо нет на свете снов. Ты лишь тень твоей одежды, Ты всегда пребудешь нов.
То ли смерть укрыта в ночи — То ли гибнет самый мрак! Кто дошел до средоточий, Не сбавляй трусливо шаг.
Встретишь ангельские лики — Отберут уютный плащ, И пойдешь бедней калики, И невидим, и незрящ.
А у дальних раздорожий Благодетель-серафим Обдерет что было кожи, Чтобы стал – собой самим.
А потом в глубоком гроте Ты увидишь Божий храм — И разденешься от плоти, Уподобившись богам.
Ныне тень твоей одежды Не тебе закроет свет, И не ты смыкаешь вежды — Ибо смерти больше нет.

Эрот и Психея

…Итак, видишь ты, Брат мой, что истины, которые даны были вам на ступени Новообращенного, и истины, данные на ступени младшего Адепта, суть, хоть они и противоположны, одна и та же истина.

Из Ритуала Ступени Магистра Двора
в Ордене Португальских Тамплиеров В песне древнего распева Повествуется рассказ, Как спала Принцесса-Дева, В утоленье злого гнева Разомкнуть не могши глаз.
Есть в легенде Принц, который, Зло и благо одолев, Отправлялся в путь нескорый, Через реки, через горы, На котором будят дев.
Словно смерти верный сколок, От надежды отобща, Сон Принцессы долог, долог — И оплел ее начелок Из зеленого плюща.
Принц спешит из-под навеса Очарованных теней, И о Юноше средь леса Не проведает Принцесса, Он не ведает о ней.
Но Судьбу исполнит каждый: Деве писано уснуть, Рыцарю – томиться жаждой, Без которой бы однажды Не вершился этот путь.
Видя морока заслоны, Принц шагает напрямик; Заблужденьем вдохновленный, Перешел через препоны И дворца ее достиг;
И когда пора настала, То, дивуясь чудесам, Он отдернет покрывало И поймет, что сызначала Спящей Девой был он сам.

Усыпальница Кристиана Розенкрейца [2]

Еще не видев тело нашего мудрого Отца, мы отошли в сторону от алтаря и там смогли поднять тяжелую плиту желтого металла, за ней же покоилось лучезарное тело, целое и не тронутое тлением… в руке была маленькая пергаментная книга, писанная золотом и озаглавленная «Т.», которая, после Библии, составляет главное наше сокровище и не предается в руки непосвященных.

Fama Fraternitatis Roseae Crucis

I. «Когда от жизни пробудит природа…»

Когда от жизни пробудит природа, Себя поймем и вызнаем секрет Паденья в Тело, этого ухода Из духа в Ночь, из просветленья в бред, —
О сне земли, о свете небосвода Прозрим ли Правду после стольких лет? Увы! душе без проку и свобода, И даже в Боге этой Правды нет.
И даже Бог явился Божьим сыном: Святой Адам, он тоже грехопал. Творитель наш и потому сродни нам,
Он создан был, а Правда отлетела. Безмолвен Дух, как мировой Провал. И чужд ей мир, который – Божье Тело.

II. «Однако прежде прозвучало Слово…»

Однако прежде прозвучало Слово, Утраченное в тот же самый миг, Когда из Тьмы Предвечный Луч возник, Угаснувший средь хаоса ночного.
Но сознавая свой превратный лик, Сама из Тьмы, Душа в себе готова Узнать сиянье радостного зова, Распятых Роз таинственный язык.
Хранители небесного порога, Отправимся искать за гранью Бога Секрет Магистра: сбросив забытье,
К самим себе очнувшиеся в Слове, Очищены в неостудимой крови, — Отсюда к Богу, льющему ее.

III. «Однако здесь, бредя осиротело…»

Однако здесь, бредя осиротело, Себя сновидим, явь не обретем, И если сердце Правду разглядело, То Правда обращается в фантом.
Пустые тени, алчущие тела, Его найдя, узнаем ли о том, Пустоты стискивая то и дело В объятье нашем призрачно-пустом?
Ужель Душа не отомкнет засовы, Не станет знать, что дверь не заперта, А только – выйти и пойти на зовы?
Немому и усопшему для плоти, Но с Книгою в закрытом переплете, Отцу Магистру явлены врата.

«Неслышимый ветер по травам…»

Неслышимый ветер по травам Провел осторожной рукой… Кивок долгожданный и краткий… И в нем – подтвержденье догадки, Я сам забываю какой.
…И шум в холодеющих травах Покуда еще не затих — Но словно меня обманули И кануло в ветреном гуле Решенье вопросов моих.
…Уже в успокоенных травах Застыла последняя дрожь. И сам не пойму, отчего же Я сердце вверял этой дрожи, Которой ничем не вернешь.
Но нет: задремавшие травы Не те, что минуту назад, И ветра былые порывы В разбуженной памяти живы, Как тысячи живы утрат.
вернуться

2

Кристиан Розенкрейц – легендарный основатель секты розенкрейцеров. Завещал вскрыть свою могилу долго спустя после смерти.

Основу учения розенкрейцеров составляло некое тайное знание; в частности, им приписывали способность всеведения, изобретение особого, выражающего суть вещей языка. Один из символов доктрины – черные розы на фоне андреевского креста.