А призрачный телесный ИдеалЕй вечно чужд – единой сущей цели,Что сумраком не пожрана доселе.
«Вращаются лохмотья тени…»
Вращаются лохмотья тени,Плывя в разинутую тишь.Вся высь – разор и запустенье,Где ничего не разглядишь.
На небе сущие загадкиВсе рваным ритмом излитыВ том непроглядном беспорядке,Где зарожденье темноты.
Но средь вселенского обвала,Куда на свете ни гляди,Еще ничто не оторвалоНадежду, острием кинжалаК моей прижатую груди.
«Где розы есть, мне роз не надо…»
Где розы есть, мне роз не надо,И надо, где не вижу роз.Тому ли сердце будет радо,Что каждый взял бы и унес?
Я тьмы хочу, когда аврораЕе растопит в синеву.Мне нужно скрытое от взора,Что именем не назову.
На что же это? Все в тумане,И оттого слагаю стих,А сердце просит подаяний,Само не ведает каких…
«Почти у окоема…»
Почти у окоемаЧуть видимая мглаЛюбовно-невесомоКо взгорку прилегла.
Тряпичные изгибыПочти прозрачных рукИзгибам темной глыбыВерны, как верный друг.
Я только думой мерю,Что вижу наяву.Чтоб жить, я мало верю.Чтоб верить – не живу.
Марина
Кому перед разлукойМелькали взмахи рук,Тот будет счастлив – мукой…Я мучаюсь – без мук.
Что дума, то тоскливей;И там, где пляж пустой,Без грезы о приливеПребуду сиротой…
Дабы в бесплодной боли,Знакомой искони,На вековом приколеУкачивали дни.
«Как в чаше, не нужной к застолью…»
Как в чаше, не нужной к застолью,Налито вина по края,Так сам я наполнился болью,Которой болею не я.
И только чужую заботуБерет мое сердце в удел.А горечи – нет ни на йоту,Сыграть же ее – не посмел.
И, мим на несбыточной сцене,В наряде, просветном насквозь,Танцую я танец видений —Дабы ничего не сбылось.
«Куда-то к призрачным пустотам…»
Куда-то к призрачным пустотамНесется пенье соловья,И на меня ложится гнетомТоска извечная моя.
Передо мной в окне открытомНедостижимые лежатПоля и рощи с тайным бытомСовсем не призрачных дриад.
Когда б из моего куплетаРодилось больше, чем слова!А птица кличет, кличет где-то,Сама не зная, что жива…
«Теперь тоска моя умножит…»
Теперь тоска моя умножитБольного зренья остроту,И этот век, что мной не прожит,Уже ненадобным сочту.
И никакая не потеря,Что быть собою не могу;Я сам себя гоню за двери,Как нерадивого слугу.
Я был никем, я не был въяве,Я – только ужас и провал,Среди житейских дурнотравийЦветок надежды не сорвал.
Но в нищете – свое величье:Всему на свете раздаюТо пристальное безразличье,С каким иду к небытию.
«Дождливых сумерек прохлада…»
Дождливых сумерек прохлада.Нет мысли ни о ком,И все, чего для счастья надо,Мерцает маяком.
Что жизнь? Лишь мрак, обретший лица.А темень принеслаТот луч, который вечно длитсяИ мучит не со зла.
И все текучей, мимобежнейМоя полумечта,Где стала всплесками на стрежнеТа жизнь, что не жита.
И этот луч, сродни парому,По пустоши морскойУносит к берегу другому,Где ждет меня покой —
Который, если был бы рядом,То был бы ни к чему.И ливень хлещет новым хладомВ сгустившуюся тьму.
«Я мир пишу, как пишут акварели…»
Я мир пишу, как пишут акварели…Гирляндами на дне глухого яраВесна слагает, что осталось жараОт скоротечных призрачных веселий.
На луговине в месяце апреле —Сандалий перезвончивая пара…Ты создал дар, не обретая дара;А день цветет подобьем капители…
Ты озарен подобием улыбки…Тебя истома соблазнит в истому…Молчанье нежно в приумолкшей скрипке…
И предо мной – свершенная работа…Я пристален к бесцельному былому,Недвижному – но в облике полета…
«Мой сон ушел. Болезненная скука…»
Мой сон ушел. Болезненная скука —Ты явью или грезами тверда?В моей душе ни помысла, ни звука.Я, как морская бурная вода,Теку, не притекая никуда.