II. «Однако прежде прозвучало Слово…»
Однако прежде прозвучало Слово,Утраченное в тот же самый миг,Когда из Тьмы Предвечный Луч возник,Угаснувший средь хаоса ночного.
Но сознавая свой превратный лик,Сама из Тьмы, Душа в себе готоваУзнать сиянье радостного зова,Распятых Роз таинственный язык.
Хранители небесного порога,Отправимся искать за гранью БогаСекрет Магистра: сбросив забытье,
К самим себе очнувшиеся в Слове,Очищены в неостудимой крови, —Отсюда к Богу, льющему ее.
III. «Однако здесь, бредя осиротело…»
Однако здесь, бредя осиротело,Себя сновидим, явь не обретем,И если сердце Правду разглядело,То Правда обращается в фантом.
Пустые тени, алчущие тела,Его найдя, узнаем ли о том,Пустоты стискивая то и делоВ объятье нашем призрачно-пустом?
Ужель Душа не отомкнет засовы,Не станет знать, что дверь не заперта,А только – выйти и пойти на зовы?
Немому и усопшему для плоти,Но с Книгою в закрытом переплете,Отцу Магистру явлены врата.
«Неслышимый ветер по травам…»
Неслышимый ветер по травамПровел осторожной рукой…Кивок долгожданный и краткий…И в нем – подтвержденье догадки,Я сам забываю какой.
…И шум в холодеющих травахПокуда еще не затих —Но словно меня обманулиИ кануло в ветреном гулеРешенье вопросов моих.
…Уже в успокоенных травахЗастыла последняя дрожь.И сам не пойму, отчего жеЯ сердце вверял этой дрожи,Которой ничем не вернешь.
Но нет: задремавшие травыНе те, что минуту назад,И ветра былые порывыВ разбуженной памяти живы,Как тысячи живы утрат.
«И снова дождь туманит стекла…»
И снова дождь туманит стеклаНа этой улице пустой…Сама душа моя размоклаИ вся пропитана водой.
Мне в сердце хлещут воды ливней,Но я печали не кляну:Еще грустнее и противней,Когда себя же обману, —
Поскольку я и сам гадаю,Когда я хмур, когда я рад…И, тихо сердце покидая(Строку Верлена подтверждая),Мне капли что-то говорят.
«На улице – бессвязный гул…»
На улице – бессвязный гул,А я – ненадобный прохожий.И всяк предмет в себя вольнул,И всякий звук оделся кожей.
Я существую, словно пляж,Куда на миг взбегает море.А истина одна и та ж:Что будет смерть, и будет вскоре.
И будет гул, когда умру.Не клянчит самой малой крохиМой ум, затерянный в миру,Что твой цветок в чертополохе.
«Этот нищий старый…
Этот нищий старыйПод моим окномСо своей гитаройПлачут об одном —
Что обоим выпалИм удел такойМыкаться по мируСо своей тоской.
Я и сам бездомный,Я и сам незрячий.Только сцена шире —И бесплатно плачу.
«Внезапно, среди наслажденья…»
Внезапно, среди наслажденья,Когда закружит бытие,Я чувствую, как отчужденьеСвоею невидимой теньюОкутает сердце мое.
И думаю: в этой ли дремеОчнусь от моей маеты?И вижу в оконном проемеКосого пейзажа бездомье —И ласковый образ мечты.
«Клубятся тучи в вышине…»
Клубятся тучи в вышинеИ небо облегли;Последний синий лоскутокПечалится вдали.
И точно так же разуму,В безверье и глуши,Какой-то лучик подтвердитПрисутствие души —
Кайма, которой сужденоВ небесной вышинеПродлиться по другую граньОтпущенного мне.
«Дождит. Я сделал с жизнью то же…»
Дождит. Я сделал с жизнью то же,Что жизнь содеяла со мной…Среди раздумий, бездорожий —И в вечных поисках иной!
От одиночества, от мукиМоя душа горит огнем,Но даже он – утоплен в скукеИ в отупении моем.
И тот удел, что был мне нужен, —Он так же тошен, так же мал.Я сам с собой давно не дружен.О, хоть бы ливень перестал!
«Всегда проснусь еще перед рассветом…»
Всегда проснусь еще перед рассветомИ сочиняю улетевшей дремой.И с сердцем стерплым, сердцем несогретымЯ жду зари, давно уже знакомой.
Гляжу вполглаза, как зеленоватыйПроголубел при крике петушином.Зачем же спать? Зачем считать утратой,Чего и смерть надарит от души нам?
~ 5 ~