Яровой и Чернобородов словно оттеняли появление следующего действующего лица, который на их фоне производил впечатление гораздо более колоритное. Худой и коротко стриженный мужчина, он в отличие от других был одет в летний пиджак, рукава которого были засучены. Вошел он вальяжно, словно делая всем одолжение. В правой руке господин держал плоскую металлическую фляжку.
Отхлебнув из фляжки напиток, который вряд ли был томатным соком, он с некоторой скукой оглядел всех присутствующих, и, когда Гайдук представил меня ему, он нехотя переложил фляжку из одной руки в другую и вяло поздоровался. Я в пику ему пожал ее весьма энергично, и он скривился, как будто у него заныл зуб. После этого он отошел и уселся в дальнем от меня конце стола. Это явление звалось Тополянский Евгений, и был он главой фирмы «Инкомбинант».
Кроме того, появился некто Веселов, молодой человек, дисбаланс между новеньким с иголочки костюмом и всклокоченными редкими волосами на голове совершенно не компенсировался наличием у него в руках сотового телефона, который он демонстративно перекладывал из руки в руку, как Тополянский свою фляжку. Как я потом заметил, бедняге так никто и не позвонил за все время совещания.
Наконец, в комнате появился сам Ершевский в сопровождении мужчины, которого бы приняли за своего и арабы, и евреи, и жители Кавказа. К последним, судя по фамилии, он и относился. Это был Альберт Джаванидзе, вице-президент ассоциации «Защита предпринимателей от произвола».
Ершевский уселся во главе стола, Джаванидзе сел справа от него. Пиджак Георгий не надел, но, отдавая дань официальности встречи, спустил рукава рубашки.
— Ну что ж, господа! Я очень рад приветствовать вас всех здесь сегодня и искренне надеюсь на взаимность, — начал Ершевский.
— Насколько мы рады тебя видеть, — подал голос Тополянский, — будет зависеть от темы нашей беседы.
Ершевский добродушно ухмыльнулся и сказал:
— Женя, как всегда, в своем репертуаре.
Тополянский не ответил, отхлебнул из фляжки и пожал плечами.
— К теме так к теме, — потирая кисти рук, сказал Ершевский. — Могу поздравить всех с тем, что у вас появился реальный шанс поиметь своего человека во властных структурах.
Тополянский чуть не поперхнулся очередной порцией спиртного:
— Жора, кого поиметь, мы найдем сами. Но зачем же это делать во властных структурах? Извращение какое-то…
— Женя, дай наконец сказать человеку слово! — резко повернулся к Тополянскому Джаванидзе.
— Да, пожалуйста, — обиженно отозвался Тополянский, после чего развалился на стуле, держа в руке фляжку, как скипетр.
— Так вот, — продолжил Ершевский. — Я хочу еще раз подчеркнуть, что появился реальный шанс выиграть очередные выборы в областную Думу.
Надеюсь, все присутствующие понимают, как важно не упустить эту возможность. Вчера я зарегистрировался кандидатом в депутаты по Коровинскому избирательному округу города Тарасова.
— Ой, бля-я-я… — отозвался эхом Тополянский.
— Женя, по твоему глубокомысленному заявлению я понял, что тебя что-то не устраивает, — мобилизуя все резервы корректности, спросил Ершевский.
— Нет, отчего же, — ответил мистер Фляжка.
— В таком случае я продолжу. Как вы понимаете, я жду от вас реальной поддержки, прежде всего моральной, в этом непростом деле.
Собравшиеся одобрительно загудели.
— Георгий, ты же знаешь, что мы за тебя горой, мы всегда готовы оказать тебе любую моральную поддержку. Мы знаем, что ты наш человек, именно такой человек нужен нам в Думе, — серьезно и размеренно начал говорить Яровой.
— Да, — вторил ему Столяров, положив свои кулачищи на стол и тут же, застеснявшись, убрав их и зажав между коленями, отчего приобрел вид человека, давно не имевшего возможность справить малую нужду. — В общем, мы.., завсегда с тобой…
Мы… Всегда тебя… Поддерживали и будем…
— Жора, о чем речь! Другого человека у нас нет, мы всегда рады поддержать тебя в этих начинаниях, — убежденно сказал Чернобородов.
— Могу сказать только одно: рекламное агентство «Автореклама» окажет любую необходимую методическую помощь в организации выборов, — авторитетно заявил Веселов.
И на удивление оказался прав, застолбив таким образом объемы своей помощи Ершевскому. Видимо, он первый прочухал, о чем пойдет речь дальше.
— Как вы понимаете, — остановил одобрительный хор Ершевский, — моральная помощь вещь главная, но…
— Ой, бля-я-я… — снова эхом отозвался Тополянский.
— Женя, тебя что-то не устраивает? — с каменным лицом спросил его Ершевский.
— Нет, все нормально, так просто, — с деланным безразличием заметил Женя.
Ершевский смотрел на него несколько секунд немигающим взглядом, потом повернулся к аудитории и сказал:
— Да. Для победы нужны и деньги. Пусть немного…
— Бля-я-я, — с неумолимой неизбежностью простонал Женя, но председательствующий его уже не замечал.
— Как вы сами прекрасно знаете, бесплатно никто ничего не делает. Полиграфия, рекламное время на телевидении, масса организационных расходов плюс имиджевые проекты стоят денег.
И после некоторой паузы добавил:
— Полагаю, что пятидесяти тысяч долларов хватит для победы на этих выборах.
Зал разразился мертвой тишиной. Было слышно только бульканье спиртного, проходившего в данный момент через глотку Тополянского. Успех был сопоставим с успехом оперного певца, который блестяще спел арию, и зал, пораженный, молчит, чтобы через несколько секунд разразиться бурными овациями.
Первым не выдержал Ершевский. Помогая друзьям выйти из шока, он заговорил:
— Если кого-то интересует, что скрывается под понятием «имиджевые проекты», я могу пояснить.
Думаю, что максимального успеха мы достигнем, если окажем реальную помощь населению Коровинского района, а именно: в сжатые сроки починим путепровод через Борисычев овраг и решим уже давно назревшую проблему строительства там же общественного туалета. Кроме того, нам необходимо построить две линии водопровода и канализации, которые серьезно улучшат санитарную обстановку в районе.
— Путь к сердцам избирателей лежит через их испражнения! — помпезно заявил Тополянский, громко стукнув фляжкой по столу.
— Ты смеешься, — не выдержал Джаванидзе, — а конкретного ничего не предлагаешь!
— Это почему же? — возмутился Тополянский. — Сейчас предложу. Жор! Давай мы скинемся, съездишь отдохнешь на Мальдивы, вернешься восемнадцатого октября с какой-нибудь симпатичной обезьянкой, загорелым, в отличие от этих м…ов, которые будут здесь драться за депутатство, а?..
И тебе хорошо, и нам неплохо, — со вздохом завершил он свою конструктивную речь и в изнеможении откинулся на спинку стула. Видимо, влияние алкоголя стало сказываться.
Все напряженно посмотрели на Георгия. Все понимали нереальность этого варианта, но надежда умирает последней: а вдруг согласится!
— Вы что, надо мной издеваетесь? — грохнул кулаком по столу Ершевский, отчего все потупили взоры, а Тополянский сморщился и опять устремил фляжку навстречу истомленному жаждой рту.
После глотка ему полегчало, и он веско заметил:
— Ну хорошо… Я согласен на Флориду. Обезьянок подберу и оплачу лично.
Ершевский с негодованием выдохнул воздух.
— Нет, Жора, ты не обижайся, — заговорил Яровой. — Мы все прекрасно понимаем, что в выборах участвовать надо. Без политической поддержки нас всех нахлобучат, ясно также и то, что без бабок выиграть нельзя, но… Жора, должны быть гарантии…
Я же вкладываю деньги. Если дело выигрышное, я не то что пятьдесят, а двести пятьдесят дам! Но опять же должны быть гарантии… Это же своего рода бизнес!
— Какие, бл…, гарантии? — прорвало наконец Ершевского. — Я могу дать только гарантии, что мы сделаем все возможное для победы. Ты что, не понимаешь, в какой обстановке я начинаю борьбу?