- Так,- сказал он, - сиди здесь тихо, я сейчас сбегаю, принесу пожевать. Потом одеваемся в рабочее, берем инструмент и идем по вызову. По дороге заходим и голосуем. Не знаю, что там и как, но проверить надо, а то опять выберут без нас кого попало... Вопросов есть? Вопросы нет!
План Петровича был выполнен на сто десять процентов. Кузькин съел пару бутербродов - один с колбасой, другой комплесный, запил все это чаем из принесенного термоса и почувствовал себя значительно увереннее. Из какого-то закутка Петровичем была извлечена замасленная роба, фуфайки имелись. Не нашлось, правда, шапки, пришлось удовлетвориться кепкой.
- Нормально, - заявил Петрович, критическим взором оглядев Кузькина. Тебе еще фингал под глазом - ну вылитый Кондрашов!
- А кто такой Кондрашов?
- Есть у нас такой. Прозвище у него: Гематома. Редкий случай. Без фингала под глазом я его ни разу не видел... Идем?
И они двинулись.
Избирательный участок располагался, как и положено, в местной школе. Петрович шествовал впереди, брякая ключами в замызганной хромовой офицерской сумке. Кузькин слегка отставал и прятал взор. Он боялся встретить знакомых.
В фойе школы было людно, одни приходили, другие уходили. Стрелки указывали верное направление. Одеты все были прилично, вели себя чинно, говорили сдержанно. Молодежи было мало, детей - больше.
- Слышь, Петрович, - прошипел Кузькин, - а где, интересно, буфет?
- Какой буфет?
- Народу много, должно быть что-то выбросили.
- Ты когда последний раз на выборы ходил? Теперь буфетов нет - демократия. Все задаром голосуют. В деревнях, говорят, водкой торгуют, а в городах - все по закону.
- Неужели сами по себе столько пришли?!
- Прижало - вот и пришли. Одни коммунистов опять хотят, другие - наоборот... Ты рот-то закрой, а то смотрят на нас.
Петрович вдруг схватил Кузькина за рукав и поволок к вешалке. Там в стеклянной будке сидела бабка.
- Здорово живешь, мать, - нарочито громко сказал Петрович. - Кто аварийку вызывал?
- Кто вызывал? - забеспокоилась бабка.
- Я тебя спрашиваю: аварийку вызывали?
- Откуда ж мне знать?
- Тьфу! Где течет?
- А в подвале, где ж еще? Неделю уже текет.
Петрович и Кузькин переглянулись.
- А комендант где? Ключи где?
- У меня ключи, где ж еще... Вам какие?
- От подвала должно быть. Оттуда, короче, где течет.
- Так откуда ж мне знать, где оно там текет. Вам, поди, видней.
- Ну вот что, мать, - вмешался Кузькин, перехватывая инициативу, ибо владел особым подходом к разного рода часовым бабкам - раз течет, надо бороться. Давай, зови кого-нибудь. Занарядили, а мы тоже голосовать обязаны. Сейчас провозимся, потом домой, пока переоденемся, то да се, уже и выборы закончатся.
Подход Кузькина заключался в разумном сочетании удалой нахрапистости и уважительного отношения к старшим. Бабка отреагировала в нужном ключе:
- Небось успеете - без вас выберут кого надо.
- Без нас, мать, кого нам надо не выберут, - веско сказал Кузькин. - Мы - пролетарьят, стало быть, авангард, а авангард - он завсегда впереди и на белом коне. Если протечка трубы - затыкаем дыру, утечка избирателей ликвидируем и восполняем потери. Сейчас идем в участок, а ты вызови своего начальника подвала, пусть ключи подберет. Через час будем опять. И чтобы никаких задержек и проволочек. Иначе штрафанем всех подряд. Неделю у них, понимаешь, подвал заливает, а они ни мычат, ни телятся!
- Ишь, бойкий какой, - сказала бабка. - Иди, голосуй, а там видно будет.
Кузькин подмигнул Петровичу, мол, все, дело в шляпе, конспирация полная. Петрович в ответ сделал многозначительное лицо, мол, ловок, нечего сказать, и они чинно двинулись по стрелкам.
В зале для голосований клубился народ. Возле столов, расставленных буквой "Г" скопились очереди.
- Петрович, - восхищенно прошептал Кузькин, - глянь, что делается! За колбасой так раньше не стояли, как сейчас за бюллетенями.
- Заткнись! - рыкнул Петрович. Вон баба стоит на нас смотрит. Она тут дежурит поди.
- Сделаем, Петрович! - весело ответил Кузькин и бодрым шагом подскочил к указанной строгой даме. - Девушка, нам срочно. Тут в подвале трубу пробило, возни до вечера. Нам бы проголосовать пока коменданта ищут.
- А вы к какому участку приписаны? - осведомилась дама.
- Да к этому, к этому.
- Так попросите, вас пропустят. Адрес какой?
Кузькин назвал.
- Вон тот стол, второй слева.
- Второй... Ага! Петрович, второй стол от угла. Занимай.
К столу выстроилась очередь человек двадцать. Петрович встал в конец. Кузькин же решил, что этого мало. Он подобрался поближе и внушительно произнес:
- Граждане! У нас срочный вызов - трубу прорвало. Нам надо поскорей отголосоваться. Можно войти в положение?
Очередь всколыхнулась.
- А где прорвало? - поинтересовался какой-то дед, стоящий ближе к концу.
- Тебе-то что за разница! - одернула его стоящая рядом пожилая женщина, то ли жена, то ли сестра. - Без тебя разберуся.
- Может у нас и прорвало...
- Проходите, - предложил мужчина, стоявший первым.
Кузькин и Петрович протиснулись к столу. Фамилии обоих быстро нашлись. Но вслед за этим было предложено предъявить паспорта, и тут Кузькин понял, что его жертвы были напрасны, ибо паспорт остался дома.
- Да кто ж его знал, что нужен паспорт! - возмутился он. - Я на дежурстве был.
- Конечно, - отозвалась усталая женщина, - можно подумать, что вы первый раз голосуете. Мне ваш паспорт не нужен, мне нужны серия и номер.
Кузькин понял, что качать права бесполезно. У Петровича же паспорт оказался в наличии и бюллютень ему был выдан. Причем, даже не один, а целых два.
- Ну что, - сказал он, выбравшись из очереди, - выходит зря старались. А ведь когда свой паспорт брал, в голове даже не тренькнуло!
- Да черт с ним, - горячо зашептал Кузькин, - нам бы только разобраться с пришельцами. А я потом еще раз подскочу. Айда в кабину!
В кабине было тесно. Петрович сел на стул, отставил в сторону бюллютень со списком кандидатов, развернул партийный и даже крякнул.
- Да-а, - выдавил он, - тут что твоя газета, поди, разберись.
- Ничего, разберемся. Давай по порядку.
- Та-ак, где тут... Номер первый: "Христианские демократы". Что за гуси?
- Да я про таких отродясь не слыхал!
- На пришельцев не тянут?
- Уж больно заковыристо... Христианские.., - Кузькин поскреб затылок. - Нет, не похоже.
- Ладно, что тут дальше? "Власть народу" годится?
- Нет, этих я знаю. Там Рыжков опять и еще какие-то старперы...
- "Держава" - Руцкой?
- Нет, Руцкой - он вроде теперь коммунист... Или кто?
- Вот и я спрашиваю - кто?
- Ну уж во всяком случае не пришелец, - запальчиво воскликнул Кузькин. - Сроду он в Москве болтался.
- Ну и бог с ним, - Петрович сделал примиряющий жест и уткнулся в бюллютень. - Тут целых три "России" с разными довесками, - сообщил он.
- Не берем, - отрубил Кузькин, - каждый день по ящику мелькают.
- Почему, я бы за Гайдара проголосовал, - сказал Петрович.
- Так он же цены отпустил. Ну ты, Петрович, и даешь! У нас все мужики его кроют почем зря.
- Твоим мужикам волю дай, они бы цену на водку сделали ниже нуля. Чтобы пить и еще бы государство за это приплачивало... А я думаю, Гайдар мужик толковый, только рано высунулся. Ему бы годков пять подождать.
- Все равно, за Гайдара голосовать не буду, - упрямо заявил Кузькин.
- Покамест ты тут ноль без палочки, в этом месте, Петрович недобро сверкнул глазами, - иди вон бери свой бюллетень и голосуй за своих мужиков, понял!
Кузькин тотчас сник.
- Ладно уж, сиди, - пробурчал Петрович, заметив, что его напарник утратил боевой пыл. - Мы сюда приперлись за гайдаров агитировать? Чего ты взъерепенился?