Такие горестные мысли одолевали Пустошку обычно после резких поступков, подобных тому, который он совершил сегодня. И это тошнотворное состояние не проходило бесследно. Может быть, боязнь ощущения своей никчемности, бездарности, неудачливости и была причиной того, что Федор Силыч не любил ввязываться в бой? Слабосильный редко бывает задирой. Не так-то просто лезть с кулаками, заранее представляя, как у тебя потечет кровь из носу.
Федор Силыч все уменьшал и без того мелкие шажки. Со стороны могло показаться, что он топчется на месте. Была немаловажная причина и для этой нарочитой медлительности. Дома Федора Силыча ждала супруга, Любовь Евграфовна, ждала, можно сказать, с душевным трепетом. Перед тем как Федор Силыч отправился на выставку, между супругами произошел весьма значительный разговор, а потому Любовь Евграфовна, тщательно смахивая невидимые пылинки с костюма мужа, напомнила ему:
— Так ты обязательно поговоришь с этим Орленовым?
…Федор Силыч женился поздно. Произошло это, надо думать, от той же душевной нерешительности, которая так некстати задерживала его рост как мыслящей личности и чуть ли даже, как он иногда подумывал, не отразилась на физическом развитии. Но, женившись, Федор Силыч испытал наконец самое настоящее счастье. Супруга его, женщина молодая и лирическая, вдохновленная очарованием семьи и трепетной любовью мужа, народила Федору Силычу полдюжины детей. Мало того, она постепенно и самого-то Федора Силыча стала считать чуть ли не старшим своим сыном, с такой бережной внимательностью относилась к нему, так мягко и вдумчиво вникала в его дела.
Нерешительному и боязливому Федору Силычу женская опека пришлась по сердцу, и он ничего не имел бы против того, чтобы руководство жены распространилось на все области его деятельности, кроме разве что управления цехом. Да и в цехе иной раз происходили такие события, что Федор Силыч с удовольствием переложил бы ответственность за их исход на плечи Любови Евграфовны.
Такие именно события произошли в связи с трактором Улыбышева.
Когда цех некоторое время назад получил задание построить пять экземпляров новой машины, Федор Силыч буквально восхитился тем, что ему придется участвовать в решении такой важной задачи, как пахота при помощи электричества. Тогда же он рассказал Любови Евграфовне об этом счастливом случае. Иначе как счастливым случаем свое участие в создании новой машины Федор Силыч считать не мог: ведь заказ выполнил бы любой завод, и в таком случае Федор Силыч увидел бы разве что фотографию новой машины в каком-нибудь журнале. Любовь Евграфовна, всегда желавшая мужу душевного спокойствия и радости, приняла самое горячее участие в обсуждении этого события. Она даже побаивалась, не отменит ли директор завода Семен Егорович Возницын свой приказ. Вдруг кто-нибудь убедит директора, что лучше передать заказ в другой цех, а цеху тракторных деталей поручить лишь изготовление отдельных узлов новой машины? Любовь Евграфовна довольно долго работала на заводе в отделе контроля и разбиралась в секретах производства и в размещении заказов не хуже Федора Силыча. Муж возразил ей, что почетный заказ передан ему не «просто так». Для нового трактора потребуется много новых деталей, заказ не серийный, естественно, что выполнять такой заказ лучше в его цехе. Любовь Евграфовна поздравила мужа с удачей, и с этого дня они часто разговаривали о машине Улыбышева.
Неприятности начались в тот день, когда из филиала института поступили наконец чертежи электротрактора.
Сначала Пустошка обратил внимание только на то, что машина была совсем не похожа на тепловые тракторы, значит надо было создать новую технологию для изготовления всех деталей. Затем, разбираясь в конструкции, инженер обратил внимание на мощность мотора. Ему показалось, что мотор, пожалуй, слаб. Подсчитав примерно возможное сопротивление, Федор Силыч пришел к убеждению, что на тяжелых почвах трактор просто не потянет. В подобных условиях мотор превратится в улитку, которая может разве что тащить на себе свой дом… Недостатки конструкции огорчили Федора Силыча, но, по здравом размышлении, он пришел к мысли, что инженеры-производственники на то и существуют, чтобы в нужном случае прийти на помощь конструктору-изобретателю. Узнав, что Улыбышев, вернувшийся из района будущих испытаний электротрактора, должен посетить завод, Федор Силыч подготовил ряд предложений для улучшения трактора. Мало того, зная, что рабочие и мастера цеха не меньше его самого заинтересовались новой машиной, Пустошка создал чуть ли не целое движение в цехе в помощь Улыбышеву.
Руководитель филиала института принял Пустошку и его помощников в кабинете директора завода. Возницын с энтузиазмом представил ученого собравшимся. В лестных словах охарактеризовав электротрактор Улыбышева, Семен Егорович сообщил, что в скорейшем создании машины заинтересован не только филиал института, но и областные организации. Возницын даже намекнул, что конструктора и его ближайших сотрудников ожидают высокие награды, а тот факт, что трактор будет создан на их заводе и впервые его испытают на полях области, явится великолепным подарком в день шестисотлетия родного города…
Естественно, что после такого выступления присутствующие прониклись самой горячей симпатией к конструктору. Федор Силыч, помнится, испытал даже нечто вроде умиления. Это было понятно, сам Улыбышев, благодушный, восхищенный приемом, был так мил и благодарен, что нельзя было не ответить ему тем же… И все же, выждав момент, когда конструктор оторвался от беседы с Возницыным, Федор Силыч подошел к нему. На лице Федора Силыча сразу появилась искательная улыбочка, — он ненавидит эту свою манеру искательно улыбаться при встрече с преуспевающими людьми, но никак не может от нее избавиться! Конструктор тоже широко улыбнулся, но едва инженер заговорил о недостатках конструкции, как улыбка эта исчезла. И, не слушая подробностей, Улыбышев перебил Пустошку вопросом:
— А сколько времени понадобится на исправление конструкции?
Федор Силыч прикинул, что получится, если привлечь к работе конструкторское бюро завода, и честно ответил, что переделка займет, видимо, от двух до трех месяцев. Улыбышев иронически поглядел в робкие глаза инженера и задал новый странный вопрос:
— А не много ли соавторов окажется тогда у меня?
Федор Силыч сначала не понял вопроса. Когда же до него дошел простой и ясный смысл сказанного, Улыбышев уже отвернулся к Возницыну и заговорил с ним тоном самого холодного негодования о том, как много находится любителей разделить авторскую славу и как мало бывает у конструктора бескорыстных, искренних помощников…
— Областные организации, несомненно, представят, — говорил Улыбышев, — авторов новой машины к государственной премии… — при этих словах Возницын как-то сладко зажмурился и наклонил свою лысую голову, — но нельзя же рассчитывать, что имя им будет легион! К тому же опытные машины должны быть выпущены как можно скорее, потому что испытания в поле надо провести осенью, на взмете зяби. Иначе никакой премии не будет!
Тут директор вскинул голову и обвел своих помощников строгим взглядом.
Федор Силыч с побагровевшей физиономией стоял рядом с директором. Он не знал, как поступить — уйти ли или попытаться все-таки объяснить строптивому конструктору, что он не гонится за чужой славой, а просто хочет помочь ему. Он даже пробормотал было: «Борис Михайлович, я надеялся...», но Улыбышев безжалостно перебил его, снова обращаясь к Возницыну:
— Вот уж не ожидал, что у тебя на заводе возникнут препятствия к созданию моей машины! А ведь Далматов предупреждал, что лучше передать заказ на другой завод! Какой же я недальновидный человек!
— Что ты, что ты, Борис Михайлович! — растерянно и в то же время гневливо закричал Возницын. — Кто же допустит, чтобы такая замечательная машина была задержана! А Федор Силыч, — тут он метнул на Пустошку такой взгляд, что Федор Силыч отступил на два шага, — просто поторопился с предложениями! Он все сделает как надо, а если не сделает… Ну, да мы ему поможем! Поможем, поможем, Борис Михайлович! — и это звучало как: «выгоним, выгоним!»