- Там какие-то чурки! Не выпускают.
- Обождите, девочки, это дагестанцы. Не нужно при них говорить слово «чурки».
К тому же неполиткорректное и странное в устах приверженицы самого гуманного учения в мире. Кавказцы считаются по агни-йоге такими же живыми частями Вселенной, как русские, планета Земля и вообще любая материя, даже камни. Вот почему когда-то пытались срастить «Живую этику» и коммунизм. Трупик Ленина в мавзолее полностью соответствует словам песни «Ленин всегда живой». И сотни тысяч расстрелянных по пятьдесят восьмой статье – в сырой земле они тоже как бы не мёртвые. Поэтому странно, что в глазках гуру промелькнула тревога. Тебе-то чего бояться, подумал Наркевич, ну, изменишь одну форму жизни на другую, начнёшь новый виток существования. Какую реинкарнацию после убийств сулит тебе карма?
- Я звоню в полицию, - заявила активная.
Игорь глянул на неё с улыбкой. Девочка из тех, о которых Антон говорит: я верный семьянин, но попробовал бы замутить.
- Точно уверены? Им ещё доехать надо, а горячие парни в трёх метрах. Поверьте, я их боюсь не меньше вашего.
Она растерянно опустила раскладушку в сумочку.
- Что вам надо?
- Спокойнее, барышни. Помедитируйте. Сейчас я поговорю с крокодилом Геной, и мы с вами тихо уйдём. А у Геннадия начнётся второй раунд, без зрителей.
- Тогда зачем первый? – откликнулся гуру.
Он уже не вызывал ни злости, ни раздражения. Живой труп, предмет брезгливого любопытства.
- Чем дольше мы говорим, тем отдалённее момент знакомства с моими попутчиками.
Ребрик чуть наклонился вперёд.
- Давай заключим сделку, хорошо? Я не верю, конечно, во всю эту лабуду, но есть средство, позволяющие вылечить твоего брата. Сожалею…
Врёт. Рассчитывает, что непрошенный гость ухватится за последнюю надежду и сохранит ему жизнь ещё на какое-то время, а там появятся варианты. Плюс повод отойти за полог, где якобы волшебное снадобье для Олега, а на самом деле – койка для причащения прихожанок и запасной лаз наружу. Игорь расшифровал нехитрые мысли гуру и оглянулся на девушек. Про аварийный выход они не в курсе, иначе пробовали бы выбраться там. Хорошо, что сдержал парней, обследовал притон перед операцией. Запасной лаз искал, памятуя донецкий опыт. В чём-то мошенники от буддизма одинаковы.
- Обсудим это позже. Сейчас прошу ответить на несколько вопросов. Что называется, без протокола.
- Я не убивал Олега! Хороший парень, взбалмошный, честный…
- Даже если наркоту в него закачивал Камиль-Рашид, вы обо всём договорились.
- Вы не понимаете…
От напускного спокойствия мало что осталось.
- А вы объясните. Например: где тела Ольги и Инги? – Игорь снова обернулся к девочкам. – Никто из вас не продал квартиру ради вояжа на Восток?
Тихая всхлипнула, бойкая указала на неё.
- Вика дала объявление.
Значит, успел вовремя. Мой предок или однофамилец спасал людей, врачуя электричеством, я уберёг хотя бы одну похотливую доверчивую дурочку от чумы двадцать первого века – лохотронщиков. Поставив себе плюсик, Игорь вернулся к предприимчивому белорусу. Тот вскинул подбородок и возбуждённо бросил:
- Зачем тебе это?
- Если бы не предложение о средстве для брата, не спрашивал бы. А так – тест на доверие. Проверить-то не сложно.
- Там же, в Прилепах. Ближайшая рощица, метров десять от крайнего дерева.
С девичьей стороны донёсся сдавленный стон ужаса. Их сбросили бы в Волгу или прикопали в ближайшем парке – особой разницы нет.
- О'кей, - спокойно ответил Игорь, настолько буднично, словно речь шла о получении инвойса на контейнер. – Теперь главный и последний вопрос: а тебе зачем это нужно? Нет, понятно, деньги и в Африке – деньги, убивать-то для чего?
- Долго объяснять…
- Дагестанцы пока ждут.
- Ладно. Ты, наверное, знаешь – я был в белорусской оппозиции. 19 декабря 2010 года убедился окончательно, их потуги ни к чему не приведут[1]. Время выборов прошло, хватит играть в демократию. Это понятно даже по реакции Евросоюза. Одни ахи-охи, никакого решения.
- И ты как Ленин. Мы пойдём другим путём.
- Да. Как Ленин – нужна революция. Не смейся! Марксисты называли революцию локомотивом истории. Запад порыдает о жертвах и успокоится, достаточно лишь объявить, что революционеры намерены строить гражданское общество и демократию. Мне нужна была группа единомышленников. Скажу точнее – последователей. На оппозиционеров я больше не рассчитывал. Представь, летом одиннадцатого года они договаривались по социалке типа «ВКонтакте» выйти толпой на какую-то из улиц Минска и дружно, хором… молчать! Понимаешь? Национальной идеей не поднять на большее – только на коллективное молчание. А приверженцы агни-йоги готовы на всё, что скажет гуру, лишь бы выправить карму и начать новую реинкарнацию очищенными.