— Мы с Акилой были в одном подразделении.
— Она никогда не упоминала о тебе.
— Возможно она не считала нужным, чтобы ты слышала обо мне.
Я пронзаю его взглядом.
— Очевидно — нет.
— Нет… Я имею в виду…,- Джек рычит от отчаяния.
— Давай просто выясним это, прямо сейчас, — отрывисто говорю я. Я поднимаю запястье, скользя пальцами по поверхности наруча.
— Что ты делаешь? — требует Джек.
— Звоню Акиле. Если она тебя знает — она скажет мне.
— Нет, не нужно! — он пытается отвести мою руку в сторону.
Я прищуриваю глаза. Мои пальцы по-прежнему на наруче — не на контакте Акилы, а на номере полиции.
Губы Джека искажаются, но не в улыбке. Это испуг. В его глазах появляется чувство, самое печальнее из того, что я когда-либо видела. Желудок сжимается, а тело трепещет от страха. В голове вспыхивает предупреждение, и я вдруг вспоминаю тот день, когда папа пришёл в мою спальню, чтобы сказать, что у мамы болезнь Хебба.
— Акила мертва, — говорит Джек, и меня поражают не его слова, а тон, полный сочувствия и скорби.
Глава 19
Из меня будто выкачали весь воздух, я пячусь от Джека, словно он ударил меня. Но затем я качаю головой, отбрасывая сбивающие с толку мысли.
— Я говорила с ней, меньше чем час назад, — уверяю я.
— На самом деле, — нет, — говорит Джек ужасно низким, монотонным голосом.
Я внимательно изучаю его лицо, но не смотря на то, что он прячется под маской, в его глазах отражается вся правда, горе. Его плечи ссутулились, признавая поражение. У него атлетически сложенное тело — тело солдата, с быстрыми рефлексами, твёрдой челюстью, свидетельствующей о том, что он видел больше, чем следовало.
Но не важно, как сильно он верит в то, что говорит. Он определённо лжёт. Или сумасшедший. Или и то, и другое.
Я опускаю взгляд на его руку и замечаю, что он мнёт рукав куртки на запястье. Вспоминаю, что у него нет наруча.
— Ты не за решёткой, — говорю я. — Ты в бегах. Ты… ты дезертировал из армии, так ведь?
Это полностью подтверждает мою теорию, согласно которой он связан с террористами-протестантами, работающими с Представителем Беллесом. Я нащупываю дверную ручку, чувствуя твёрдый, холодный металл под моими пальцами, я готова бежать, если понадобится.
Челюсть Джека напрягается.
— Через полгода после призыва, — говорит он, — после того, как Акила…
Я всплёскиваю руками, отгоняя эту мысль. Акила не мертва!
— Не смотри на меня так, — ворчит Джек.
— Это как же?
— Будто я — дезертир.
— Акила не мертва, — заявляю я, и эти слова придают мне уверенности. — Ты и есть дезертир, и… — я замолкаю. Не знаю, что я хотела сказать дальше. «И я ухожу»? Нет… я не могу. Не знаю, как в мой наруч попала отслеживающая программа, но, к счастью, трекер теперь уничтожен. Если я уйду, мне никогда больше не удастся найти Джека. Возможно, это мой единственный шанс поймать его для Премьер Министра Янг.
Моя рука приближается к запястью, пальцы в миллиметре от кнопки тревоги, которая приведёт сюда полицию.
— Подожди, — говорит Джек. Именно то, как его голос ломается на этом слове, отчаявшись, заставляет меня посмотреть на него.
— Господи, ненавижу это, — бормочет он, запуская руку в короткие волосы. Его ясные, светлые глаза — не совсем голубые, но и не серые, что-то среднее — поднимаются и встречаются с моими.
— Просто… здесь, — Джек протягивает мне вещь, которую отыскал в другой комнате ранее, ожидая, что я возьму её. Маленький, сложенный лист бумаги, но гладкий и тяжелее, чем обычная бумага. Цифровая пленка.
— Просто посмотри это. Думаю, тогда ты поймёшь.
— Что это? — спрашиваю я, распаковывая плёнку. Темный экран ждет моей команды.
— Ответы.
Как раз та вещь, в поисках которой я сюда пришла.
— Я подожду здесь, — он указывает на другую комнату, — просто посмотри это. И тогда, если всё ещё не будешь верить мне, я… — он оставляет невысказанное обещание висеть в воздухе между нами.
Я медленно разворачиваю плёнку, пока он уходит в другую комнату, предоставляя мне личное пространство.
— И… — говорит Джек, останавливаясь у двери.
Я поворачиваюсь, он ничего не говорит долгое время. Просто смотрит в глаза, будто пытаясь увидеть что-то сквозь меня.
— И? — нетерпеливо напоминаю я.
— И… — негромко говорит Джек, — … мне жаль.
Я разглаживаю развёрнутую цифровую плёнку в моей руке, провожу пальцами по поверхности, включая её. На экране чёрными буквами высвечивается дата. 26 Декабря, 2341. Прошлый год, прямо после Зимнего Фестиваля. Сверху высвечивается маленькая метка времени, подтверждающая, что этот цифровой файл был заснят именно в тот день.