— Вчера андроиды самоуничтожились, — говорю я, сразу переходя к делу.
Лицо Джека мрачнеет. Впервые я замечаю темные круги под его глазами, то, как он сидит, будто он еще более измучен, чем я.
— Да, — говорит Джек, подтверждая мои слова.
— Одним из них был андроид, которого моя мать использует в качестве медсестры, — говорю я. Я заставляю Джека смотреть мне в глаза, почти не моргая. Чем больше я говорю, тем сильнее во мне нарастает ярость. — Моя мать — больна, ты знаешь? Болезнь Хебба.
— Я понимаю, — теперь в его голосе нет улыбки, даже намека на нее.
— Она была в соседней комнате, когда андроид взорвался — если бы я пришла на несколько минут позже… — я не могу заставить себя произнести эти слова. — Даже сейчас, стресс от бомбы… она слаба. Она не может справиться с андроидами, взрывающимися в ее квартире. — Я не могу прочитать выражение лица Джека. — Это могло убить ее, — все-таки заставляю себя сказать. Мое правое плечо приподнимается, как будто я стряхиваю с себя произошедшее, как пустяк. Но это не так.
— И тебя, — голос Джека текучий, но мрачный. Как медленно льющийся мед.
Я снова пожимаю плечами. На этот раз я серьезна.
— Это был ты? — спрашиваю я. Я должна услышать это от него. Мне нужно его признание. Мне нужно это записать.
Джек поднимает голову и прищуривается.
— Пчелы, — говорю я. — Это твой символ, не так ли? Булавка, которую ты носишь, мед у двери, черно-желтая лодка. И… — я просто осознаю это, только сейчас, в этот момент. — И звук, который издавали андроиды. Как раз перед тем, как взорваться. «Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж», — мой голос дрожит от шума, и я ощущаю вкус желчи, воссоздавая звук. — Жужжание, — отвечаю я. — Андроиды жужжали, как пчелы. А потом они взорвались. И все, кто стоял достаточно близко к ним, тоже взрывались.
Когда я сейчас смотрю на Джека, я знаю, что он чувствует всю силу моего обвинения. Я перевожу взгляд на его воротник. К крошечной золотой пчелиной булавке, которая там приколота.
— Нас зовут Зунзана, — говорит Джек. Он проводит пальцами по волосам и начинает расхаживать по комнате, его ботинки стучат по пыльному каменному полу и отдаются эхом под сводчатым потолком.
— Зунзана? — мои шестеренки пришли в движение. — Разве это не старое мальтийское слово, обозначающее шмеля?
Джек кивает.
— Какое милое название для террористической организации.
— Мы не террористы! — Джек останавливается и поворачивается ко мне. — Элла, мы не…
Я оборвала его: — Взрывать людей — это то, что делают террористы, Джек. Это в их духе.
— Мы этого не делали! — ревет он.
Я скрещиваю руки на груди. — Докажи это.
— Ты действительно веришь, что я террорист? Я?
Я фыркаю. Да. Вообразить это на удивление легко. Джек делает паузу. — Ты действительно меня не помнишь? — спрашивает он, заглядывая мне в глаза. — Да?..
Я отскакиваю от него, когда он протягивает ко мне руку, и мы оказываемся в паре метров друг от друга.
— Я и подумать не могу, что они и до тебя доберутся, — тихо говорит Джек.
Я ухмыляюсь. — Никто до меня не добирался, — огрызаюсь я. Я не какая-то жертва с промытыми мозгами, как думает Джек.
Джек печально качает головой. — Хотел бы я, чтобы это было правдой.
— Это правда! — кричу я. Делаю глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться не на своей ярости, а на ответах, которые мне нужны.
— Кто-то заставил тебя забыть меня, Элла, — грустно говорит Джек. — Забыть нас.
Глава 31
— Нас? — недоверчиво переспрашиваю я, размахивая руками. — Нет. У меня нет времени на твои игры разума. Ты ответишь на мои вопросы, а потом я уйду, и мы больше никогда не увидимся.
Джек смотрит на меня настороженно, словно я смертельный хищник. — Но… — начинает он.
Я обрываю его:
— Ваша маленькая террористическая организация ответственна за взрыв андроидов? — прямо спрашиваю. Я незаметно поворачиваю запястье к Джеку. Все что мне нужно — это признание, и я могу идти.
— Мы не террористы, — повторяет Джек тяжелым голосом.
Я отвергаю это. — Это вы? — настаиваю на своем.
— Нет, — решительно говорит он.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Если бы он уже сознался, мы бы закончили. — Ладно, ты не признаешься в нападении андроидов. А кто, как вы думаете, это сделал?
— Очевидно, правительство.
— О, очевидно, — огрызаюсь я. — А почему же правительство? Не похоже, что у нас есть идеально действующая террористическая группировка, чтобы сделать это.
— Зунзана — не террористическая группировка! — не сдержавшись, кричит Джек. Его лицо покраснело, дыхание стало тяжелым. Я задела за живое.