Теперь я красавица, Елена Прекрасная, а стану ли Премудрая все это зависит от меня и у меня впереди вся жизнь. Спасибо тебе господи, чтобы ты там не решил, но я благодарен тебе еще за один шанс, который ты мне предоставил! Пусть и в женском теле! И как я устроюсь в этом мире, целиком и полностью зависит только лишь от меня самого!
С такими светлыми и счастливыми мыслями я сидел и наслаждался утренним кофе с яичницей за столиком в ресторане. С моря дул теплый легкий бриз, который задувал мне под самое платье, совершенно новые ощущения, не то что неприятные, но совсем другие, к которым мне еще предстоит привыкнуть и особенно совершенно новые взгляды мужчин. Я начал их чувствовать, как никогда, некоторые откровенные, например тот англичанин, который разговаривал по-английски по телефону, или откровенно- наглые и похотливые французов у бассейна, или восхищенно-завистливые у турок и турчанок, многочисленных служащих отеля, или совершенно равнодушных немок, приехавших со своими маленькими киндерами отдыхать на море.
Вокруг била жизнь ключом и только сейчас, находясь в этом молодом девичьем теле, я ощутил всю полноту жизни. От прежней жизни у меня остались горькие воспоминания и ощущения бесконечного бега, к финалу которого я все время опаздываю или не успеваю прийти вовремя. Поэтому и решил, раз так получилось надо наслаждаться новой жизнью и все попробовать.
Так, стоп! Пожалуй договорюсь до чего-нибудь нехорошего! В первую очередь мне укрепить надо это хиленькое тельце, чтобы в нужный момент суметь защитить себя. Дома я уже начал с бега, потом и спортзал. Я понимаю, что мне еще рано делать спецназовский боевой комплекс, пока нужен общеукрепляющий физический комплекс упражнений, т.е. нарастить немного дряблые мышцы, а уж потом браться за что-то существенное. Надеюсь в этом отеле есть свой спортзал.
Конечно нашелся и не просто спортивный зал, а целый шикарный спортивный комплекс, куда ходило довольно много народу, особенно женщин. Наши еще не были приучены, но иностранки в большинстве своем среднего возраста, всегда занятием спортом или шейпингом поддерживали свою форму. К нам эта мода только-только начала приходить. Немки, француженки, итальянки по-видимому были устроены немного по-другому нежели российские женщины.
Они загорали на солнце только ранним утром или поздним вечером, почти на самом закате, в то время как наши сидели на пляжах до последнего и естественно сгорали до самой красноты и болезненного состояния. Иностранки же, в самое пекло предпочитали прятаться в тени, ездить на экскурсии или заниматься в спортзале, записавшись на время пребывания в отеле куда-нибудь на шейпинг.
Я же предпочитал заниматься по своей индивидуальной программе, которую сам же и составил, благо богатый опыт в этом есть. Сначала Сережа и мама со мной пару раз сходили в спортзал, ради любопытства, а потом махнув рукой забросили это, предпочитая валяться на шезлонгах у бассейна. Тратить время отдыха на такую ерунду, как сказала мама, она не хочет, лучше лишний раз на море сходить, поплавать. Я же для себя наметил определенную программу и старался не отступать от нее, хорошо что кинул в свою сумку спортивные топики и шортики, теперь в них все время дефилирую, притягивая этим все взгляды мужчин, долго провожающих меня своими глазами, начинаю уже привыкать к всеобщему вниманию.
На третий день или на четвертый, уже не помню, ко мне в спорткомплексе подошли те самые двое французов, кажется Мишель и Франсуа, и попытались со мной познакомится. Я же не ханжа и не стал их отшивать, мне было любопытно, что они хотят от меня, пофлиртовать или что-то большее? Поэтому сделал вид, что не понимаю их. Только сказал им Раша и Россия, когда те спросили меня *парле ву франце?*. Они заулыбались и произнесли водка, Москоу и балалайка! Ага, балалайка, про медведя сказать забыли.
- Мишель - сказал один из французов - я был прав, с тебя пиво. Это русская, только русские девушки бывают настолько красивы, что нельзя глаз оторвать и откуда там столько красавиц, это не наши чопорные француженки или страшные немки, нация которых начинает вырождаться? Но как же нам быть, она ни черта не понимает по-нашему, не на пальцах же объяснятся.