Про Леночку можно было сказать два слова. Она вся пошла в свою мать и выросла необычайно красивой девочкой. Глядя на ее формы и не скажешь, что девочке всего пятнадцать лет. Многие мальчики во дворе увидев такую необычайно красивую девушку спешили с ней познакомится, но узнав чем больна Лена, шарахались от нее, как от чумной. Вероятно у многих душевнобольных людей развитие организма идет нестандартным путем. У некоторых развивается лучше другие органы чувств, слух, обоняние или зрение. Некоторые становятся очень сильными физически, медбратья с такими пациентами еле справляются в кризисные моменты. А, вот Даунтизм Лены пошел совсем в другую сторону, бог наградил ее необыкновенной красотой, даже красивей свое матери и необычайно сексуальными формами, присущими скорее всего моделям. Зато все остальное отнял ум, интеллект и речь. Девочка вместо внятной речи могла только мычать, таким образом выражая свои эмоции.
У нее на лице было постоянно отсутствующее выражение и смотрела та как-бы в никуда. Вот и сейчас, проходя мимо сидящей на лавочке этой парочке, взгляд девочки был уведен куда-то в сторону. Она даже не отреагировала, когда я мимоходом с ними приветливо поздоровался. Сергей с улыбкой мне ответил, а у Лены оставалось такое же бессмысленное, отсутствующее выражение во взгляде. *Вот я не хотел бы оказаться на ее месте, брр...*, подумал еще я, открывая металлическую дверь подстанции. Включил тусклое дежурное освещение от аккумуляторов и подсвечивая себе фонариком, открыл две щитовые дверцы, на них отчетливо отпечаталась копоть и тянуло сгоревшей резиной. Вероятно был удар молнии и от перегрузки перегорели шины и сработала штатно автоматика, отключая весь район.
Ага, все понятно, хорошо я вял с собой запасные, уже предполагая что вышло из строя на подстанции. Заменил их, проверил все остальные щитовые и включил главный рубильник. Трансформаторная будка ровно загудела, показывая что по проводам пошло большое напряжение. Вот только свет по-прежнему не загорелся. От перепадов напряжения лампочка освещения в самой трансформаторной будке взорвалась и брызнула осколками. Это я увидел, когда залез на стремянку поменять лампочку на целую. В это время, пока выкручивал остатки лампочки из патрона, услышал внизу за спиной невнятное мычание. В темноте не разобрать, кто это там ввалился ко мне. Посветил фонариком вниз и у меня волосы встали дыбом.
Входную дверь трансформаторной будки забыл запереть и теперь сюда каким-то образом вошла Лена Скворцова. Интересно, а где ее младший братишка и как он отпустил ее одну. Тем временем, любопыствующая девочка руками полезла в открытую щитовую, ей было интересно все потрогать своими руками. Я только успел скатится со стремянки вниз и ухватится за девчонку, стараясь ее оттащить от заработавших щитов под напряжением, вот в это время щит опять заискрился и нас обоих накрыло. Дальше ничего не помню. Приходил в себя тяжело, тошнило неимоверно и кружилась голова. Кружился белый потолок и белые стены. Когда они остановились, то я увидел что лежу в кровати, а рядом со мной сидят мои соседи Сашенька с Андреем и рядом врач с медсестрой.
- Где я? - хрипло прокаркало мое горло.
- Ну, вот очнулась - облегченно вздохнул доктор - а, я думал, что мы тебя потеряли.Еле откачали. Трое суток в глубокой коме. Вы знаете, что у вашей дочери останавливалось три раза сердце и реаниматолог константировал три раза клиническую смерть? - говорил врач Александре и Андрею.
- Андрюша, она заговорила! - только увидел я расширившиеся глаза соседки, которая судорожно схватила за руку своего мужа - господи, после стольких лет? Наша девочка заговорила!Разве такое может быть?
Какая девочка? О чем это она и где эта самая девочка? Я недоуменно скользнул глазами по палате. В моей раскалывающейся голове закрутились странные мысли и я все не мог понять о чем речь. Спасибо конечно соседям, что пришли проведать одинокого пенсионера и я все порывался у них спросить, как их дочь и жива ли Лена после удара током. Но увидев округлившиеся глаза своего соседа, все мои вопросы застряли у меня в горле и я не мог ничего понять, кроме того, что все на меня удивленно и молча пялились.