Бойцы по периметру заняли наиболее выгодные позиции. Кукша лично участвовал в демонтаже оборудования для синтеза. Людей не хватало, поэтому всё происходило в авральном режиме. Снятые детали, выкрученные болты, демонтированные трубы и змеевики складывались как попало. Единственной целью была скорость.
Через пару часов наблюдатели на крыше сообщили о двух бронетранспортёрах, подъехавших к ограде. Они дали по окнам очередь и быстро уехали, как только по ним стали прилетать снаряды из миномёта, расположенного во внутреннем дворе здания.
Через пятнадцать минут к контрольно пропускному пункту приехал другой транспорт, с громкоговорителем.
— Это вооружённые силы рода Гусевых, — заговорил молодой мужской голос усиленный в сто крат. — Вы нарушаете декрет о невоспрепятствовании земной космической программы объединённого человечества. Производство, находящееся в этом здании, важно для обеспечения космической программы. В настоящее время оно единственное в своём роде. В случае, если вы не остановите демонтаж производства, мы вынуждены будем воспрепятствовать вам, вплоть до уничтожения всех находящихся в здании. И это не будет считаться преступлением, так как мы действуем в интересах всего человечества.
— Ага, — сказал сам себе Кукша. — Это единственное производство, потому что ваш род сам же уничтожил подобные по всему Норильску, — он выудил из кармана рацию. — Положи мину рядом с этим балаболом.
Миномёт во дворе хлопнул и рядом с бронетранспортёром, укомплектованным матюгальником, поднялся столб земли.
— Шесть колёсных танков движутся по шоссе, — доложил разведчик на другой частоте.
— Что ж, посмотрим, кто кого, — сунул обратно рацию в карман Кукша и двинулся готовится к обороне.
Я догадывался, что нам не дадут так просто прорваться к заводу. Нас протаранил колесный танк. На лобовой броне которого крепились огромные клинки, что пробили насквозь броню нашей машины. Я схватился за одно из этих массивных лезвий-таранов и использовал Дар, заставив сработать систему пожаротушения во вражеской машине.
Внутри танка взвыли сирены и он стал заполняться пеной. На случай случайного срабатывания, в этой машине всегда была система отмены, но я перепаял её. Поэтому после пяти минут борьбы с заполняющим корпус порошком и пеной, экипаж стал спешно эвакуироваться. А рядом их ждал мой ходячий доспех.
Одним ударом, спрыгнувший с брони мехвод был размолот на лоскуты. И тут, когда часть лёгкого прилетела мне под ноги, я понял, что ещё ни разу не видел крови. Странно, за пару недель, я так свыкся с мыслю, что мы ведём войну со всем миром, что даже не подумал о том, как всё таки выглядит эта война.
К горлу подкатил рвотный ком, но я сдержал его. Никогда не видел органов, даже животных. Мясо никогда у меня не ассоциировалось со свиньёй или телёнком. Поэтому, наверное, для меня было несколько сюрреалистично, что из человека при уничтожении вылетают не литры крови, как в каком-нибудь аниме, а его «составляющие части».
— Слышь, ты нормально? — обратился ко мне Всеволод.
Покинувшие наш броневик бойцы уже добили оставшийся экипаж колесного танка, а сопровождавшую вражескую пехоту обратили в бегство.
— Да, — очнулся от своих мыслей я. — Просто такого никогда не видел.
— Я бы тоже такого не видел, — кивнул Всеволод. — Но приходится.
— Просто… — вздохнул я. — Никогда не видел… деталей человека своими глазами.
— В этом люди похожи на машины, — мой собеседник поднял глаза на мека, стоящего теперь на броне танка, тот, видимо, почувствовал моё смятение, поэтому не торопился слезать или преследовать убегавшего врага. — Мы все состоит из деталей, но только когда эти детали работают вместе мы превращаемся в тех, кто мы есть на самом деле.
— А вы не торопитесь, — послышался из рации голос Кукши.
— Скоро, — кинул в неё Всеволод. — Пойдём?
Наш бронетранспортёр оказался сильно повреждён. А внутри колёсного танка было невозможно находится. Поэтому мы разместились на броне танка, которого я «прошил» также, как и костюм. Теперь техника самостоятельно везла нас к нашему заводу.
Шесть колёсных танков рода Гусевых дали залп по окнам завода. Большинство оборудования было уже погружено во внутреннем дворе. Войска нападавшего противника явно не заботились о «единственном производстве, поддерживающем космическую программу». Отряд планомерно равнял всё. Без разбора и сожалений. Барабаны выпускали по шесть фугасных снарядов и на десять секунд, требуемых для перезарядки замолкали. Вскоре всё повторялось вновь.
Из внутреннего двора огрызнулся расчёт миномёта. Мина легла очень близко с одним из танков, отчего у того оторвало пару колёс, и он осел в грунт. Остальные экипажи машин занервничали и перестали стоять на месте, начав движение вокруг здания.