Мои мышцы напряглись.
— Я могу отказаться?
— Полное содействие исследованиям нашего рода, — ответила доктор. — Это условие, подписанное Вашим отцом. Если вы будете препятствовать нашим исследования, которые не подвергают вашу жизнь и здоровье опасности, контракт с нами может быть расторгнут.
Оставалось лишь беспомощно покачать головой.
— Первый тест прост, — продолжила Лиза. — Пройди за мной, в комнату осмотров, — направилась она к двери.
Каждый шаг давался тяжело. Нет, мои мышцы были полны сил, но вот голова тяжело привыкала к движению. Меня качало и швыряло из стороны в сторону. Лиза периодами останавливалась и что-то помечала в своём планшете оглядываясь на меня. Коридор в пятьдесят метров дался мне за минут десять — слишком часто пришлось останавливаться и держаться за стену, чтобы унять головокружение. Но к заветной двери, я уже подходил хоть и неуверенной, но достаточно прямой походкой.
— Итак, — Лиза расположила меня на кресле очень похожем на кресло в зубоврачебном кабинете. — Сейчас тебя просканируем и возьмём кровь, потом тест, потом боевой тест.
Я лишь кивнул, надеясь, что разговоры про то, что моей жизни и здоровью их исследования не должны угрожать, не простой трёп.
Сканирование прошло быстро и почти безболезненно: небольшой зелёный глаз на манипуляторе осмотрел меня, периодами сканируя зелёными лучами, заглянул в ухо, где чуточку пожужжал, потом сунулся в нос, не понятно, что он там хотел увидеть, а вскоре остановился напротив губ. Лиза потребовала открыть рот, а зелёный мерзавец пошарился и там. Мне было страшно спрашивать, какое ещё отверстие он может исследовать и насколько принципиальным в своих изысканиях является данная машина. Но к моей радости первая фаза исследования для меня на этом закончилась.
Вторая фаза была гораздо страшней первой: манипулятор, на конце которого красовалась стеклянная колба с иглой потянулся к моему бедру. Почему-то меня охватила паника. Та часть меня, которая пробыла во сне последние десять лет, не боялась уколов. Другая, что получилась, когда в мою голову закачали все последние знания об этом мире, вообще не относилась уже к этому телу, как к чему-то своему. Но вот третья часть, что была десятилетним ребёнком, отправленном в заточение на неопределённое время, вдруг вскипела. И прежде, чем я успел что-то сообразить и успокоиться, я схватился за штангу искусственной руки. От основания черепа побежала дрожь. Где-то в плечевом суставе неприятные ощущения вышли наружу, сформировав электрическую дугу, которая вошла обратно в локоть, скрутив болью предплечье, пальцы конвульсивно сжались и из манипулятора, который я схватил, посыпались искры. Свет погас. В темноте ругнулась Лиза. Её планшет освещал лицо доктора, делая его инфернальным.
Через пять минут в комнату вошли два техника, которые поменяли тесла лампы. Лиза по-прежнему задумчиво что-то тыкала и свайпила в планшете.
— Это что было? — почесал затылок один из мужчин. — Тут всё спеклось.
— Насколько сильно? — не отрываясь задала вопрос доктор.
— Если бы не развалившийся на двое сетевой провод, в здании вся сеть бы спеклась, — техник поднял обрубок и представил его на обозрение и Лизе, и своему коллеге. Доктор наконец отвлеклась от своего занятия.
— Так сильно? — задумчиво произнесла она и встала. Сделав пару шагов, Лиза оказалась около телефона, висевшего на стене. Видимо внутренняя связь в этом бункере. То, что здесь нигде не было окон и не слышались звуки, обычные для какого-нибудь населённого пункта, окончательно утвердило мою уверенность в этом.
— Центр? — задала вопрос Лиза. — Когда за вновь очнувшимся прибудет их род, задержите их до моего распоряжения. У нас тут класс 40.
Услышав фразу «класс 40» двое разглядывавших меня с интересом техников сделали вид, будто им очень интересен пол и потолок в этом гроте.
— Оставьте нас, — повелела доктор, вернувшись на своё место. Оба человека поспешно удалились.
— Класс сорок? — задался я вопросом, когда посторонние ушли. — Я не могу вспомнить, что это значит.
— Это условное обозначение, — кивнула Лиза, погрузившись в планшет. — Знаешь о классах силы Дара?
— Ну… да… — я уже понял, к чему она клонит. Сила даров условно делилась от одного до десяти. Где один — самая малая величина, в то время, как десять — непревзойдённый уровень силы, свойственный, наверное, марионеткам императора. — Но класса сорок не существует, — заметил я.