Один из врагов кинулся на моего автоматона, и видимо, заметил меня, когда был уже со мной на расстоянии вытянутой руки. Моя ладонь встретила торс машины, и молния заставила взорваться его внутренности. Вражеский автоматон осел, а остальные остановились, в недоумении ощущая исчезнувшего, а затем появившегося врага.
А вот мой «подопечный» не растерялся. В два прыжка он оказался под носом у одного из противников и ткнул того в подбородок своей электропалкой. Из затылка противника пошёл дым и тот завалился на бок. Второй враг ожил и кинулся на моего союзника. В последний момент соперник нырнул и ударил моего по ноге, опрокинув его на спину.
Между ними завязалась потасовка. Наседавший сверху враг старался коснуться палкой мой автоматон, но тот схватил руки супостата и не давал ему опустить на себя оружие. Я окончил их борьбу схватившись за голову противника. На этот раз всё произошло быстрее. Я уже знал эту цепь, знал ошибки в ней и понимал, почему этот бедолага мучается. Мой разряд прошёл точно и правильно, выжигая то, чего быть не должно и прожигая новые пути, которые обязаны были быть. Расплавленная медь собиралась в новые формы и новые дорожки. Автоматон прекратил борьбу. Он смотрел на своего соперника по-новому, хоть у него и не было глаз. Мой союзник тоже расслабился.
Недавний враг встал и подал руку моему подопечному. Оба поднялись.
— Мы видели достаточно, — проговорил голос в наушнике. — Выходи с арены.
Оба автоматона последовали за мной. Но как только мы вышли с арены, нас окружили люди. Автоматнов сразу вырубили ударами шокеров, на меня же навалились два человека в резиновых костюмах и заломали мне руки. Последнее что я помнил, это поднесённый ко рту платок. Нос сам вдохнул аромат, и я провалился в темноту.
Пока меня несли, хоть мой разум и блуждал на грани забытья, я слышал, как эхом доносятся до меня отдельные фразы. Люди, что тащили меня разговаривали обо мне, то ли полагая, что я не слышу их трёп, то ли относясь к это индифферентно.
— Какого чёрта мы ставим свой статус под сомнение, — проговорил мужчина совсем рядом.
— Он носитель дара самого Теслы, — а этот голос я знаю. Это голос Лизы. — В реестре существует лишь один носитель этого дара.
— Император… — тихо проговорил себе под нос мужчина.
— Вот именно, — ответила доктор. — Любой крупный род, с хорошей лабораторией заплатит сотни миллионов рублей, лишь бы получить этого пацана себе на изучение. Этот парень ключ от тайн императора, от его неуёмной власти.
— Так может оставим его себе? — другой мужской голос. Скрипучий и неприятный.
— Мы слишком малы, — ответила Лиза. — Без должной поддержки, нас раскатают, просто сожрут, если узнают, кого мы держим.
— Ну продадим его, ну и что? А если нас найдут? — этот голос был грубый и сиплый. — То, что мы нарушили свой статус, нам не простят.
— С такими деньжищами, — ответила доктор. — Мы можем свободно признать поражение рода и стать нон комбатантами. Раствориться в толпе. Стать одним из десяти миллиардов населения. И всё равно, мы будем так богаты, что жизнь станет сладка, как никогда.
Неожиданно воздух разрезал резкий треск. Один из мужчин закричал, а я стал выскальзывать из поддерживающих меня рук.
Упав на холодный бетон, я почувствовал резкую боль, которая на несколько мгновений придала мне бодрости. Я открыл глаза. Вдалеке раздался писк и воздух надо мной прошил святящийся луч. Рядом упала Лиза. В её голове, прямо посреди лба зияло аккуратное пулевое отверстие. Видя, как из него толчками выходит кровь я снова провалился в забытье.
Мою безмятежность прервал далёкий вой сирен. Я возвращался к жизни, как будто шёл на свет. На этот раз меня несли на носилках. Слева от меня шёл странный тип в зелёном берете и лицом, располосованным шрамами. «Ну и урод», — подумал я. Глаза скользнули на право. Человек рядом… я даже не знаю, можно ли его назвать таковым. Он был похож на автоматон созданный, чтобы пугать людей: волосы у него стояли дыбом, глаза скрывали странные очки, что порой используют при сварке, одет он был в белый халат с перчатками, доходящими до локтя. Но самое странное было его лицо. Оно как будто застыло в гримасе оскала или натянутой улыбки, обнажая зубы.
— Смотри, кто проснулся, — незнакомец вперил в меня свои очки окуляры. Звук шёл не из его рта. Его губы не шевелились. Речь воспроизводил, висевший у него на шее коробок.
— Надеюсь ты не наделал глупостей, парень? — заговорил идущий от меня слева мужчина шрамах.
— А? — я не понимал, что происходит.
— Ты не отказался от рода? Не признал поражения? — уточнил тот.