Какая только музыка не звучала из акустической системы Rex в течение этих десяти дней: "French Kiss" Лила Луиса, "I Wanna be Your Dog" Stooges, "Fight the Power" Public Enemy, "Casa" Джеффа Миллза, "Code Breaker" Underground Resistance, "Can you Feet It" Ларри Херда, свинг Нины Симон… Это был краткий и вместе с тем обстоятельный пересказ богатой событиями жизни Rex. Своего рода панорама тех бесчисленных вечеринок, которые превратили этот клуб в живую легенду и продемонстрировали парижанам, что хаус — это свободная, изобретательная и человечная музыка.
Если бы меня попросили выделить из "Are you Rexperienced?" одну, самую сильную вечеринку, я бы, пожалуй, остановился на той, что прошла под знаком Underground Resistance. В ту ночь за вертушками Rex сменяли друг друга Хуан Аткинс, Джеймс Пеннингтон и Базз Гори (Buzz Goree), за клавишными стоял сам Майк Бэнкс, а на танцполе плясали клабберы со всей Европы и даже из Бразилии. Для многих из них эта вечеринка стала настоящим откровением. Они всю жизнь считали UR оплотом ортодоксального детройтского саунда, и вдруг оказалось, что на UR-овской пати танцуют не только под техно, но и под электро, под диско и даже под древние рейверские гимны; и что если на "Don't you Want it" или "Electric Soul" наложить бэнксовский электроорган, то от этих клубных хитов повеет добрым старым госпелом. В четыре утра Джефф Миллз завел "World 2 World", и тогда в зале произошло чудо: все — включая шустрых хостесс, размахивающих табличками "The Rex Loves You", и самых неугомонных танцовщиков — замерли и на несколько секунд погрузились в себя…
Я, как и сотни клабберов, считал Rex своим вторым домом. Добрая половина самых ярких воспоминаний связана у меня именно с этим местом. Не будь Rex, жизнь моя была бы совсем другой.
А закончить эту главу мне бы хотелось рассказом о другом чуде.
Однажды в дождливый воскресный полдень Rex наводнили… дети. Их было несколько сотен. От пяти до пятнадцати лет. Большинство из них никогда не слышали техно и тем более никогда не переступали порог ночного клуба. Они стояли на танцполе и словно околдованные наблюдали за колоритным чернокожим великаном, производившим какие-то таинственные манипуляции с какими-то таинственными приборами. Великана звали Карл Кокс.
Карл знал, что единственный способ покорить детей — это отдать им всю свою энергию, заразить их своим энтузиазмом. И ему это удалось. Когда раздались первые ноты миллзовской "The Bells", танцпол взорвался. Пятилетние карапузы отрывались на полную катушку. Одни носились из угла в угол, другие прыгали на месте, а третьи, самые смелые, подбегали к диджейскому пульту и принимались клянчить у черного великана поцелуй.
Рассказывают, что многие родители плакали, наблюдая за тем, как их отпрыски открывают для себя удивительное наслаждение, которое может родиться лишь из сочетания музыки, танца, света прожекторов и чувства свободы.
Этот детский праздник заставил нас по-новому взглянуть на те годы, которые мы посвятили борьбе за признание техно. Мы увидели перед собой молодое поколение, которому нравилось отрываться под нашу музыку и которое было готово принять от нас нашу энергию и взамен отдать нам свои улыбки, свои крики и свои — первые — танцевальные па.
Эмоции, рождающиеся из музыки, бессмертны. Поэтому вибрация, которая наполнила Rex в тот воскресный полдень, будет жить вечно. Она поселится в стенах клуба и в сердцах людей, а потом передастся другим людям, которые, в свою очередь, передадут ее еще дальше, и так до бесконечности. Пройдут годы, а она — целая и невредимая, не подвластная ни разрушениям, ни искажениям — будет как ни в чем не бывало продолжать свое путешествие в вечность.
Эпилог
В начале 2002 года меня посетили два моих старых знакомых: журналист и издательница. Цель их визита была весьма необычной: они хотели узнать, нет ли у меня желания попробовать себя в качестве писателя. Я сразу же загорелся этой идеей, и мы все вместе принялись обсуждать концепцию будущей книги. По итогам обсуждений было решено, что мы не станем замахиваться на фундаментальное исследование техно-музыки, а просто взглянем — сквозь призму моей творческой биографии — на некоторые события последних пятнадцати лет и попытаемся добраться до их сути.