Он повернулся на другой бок и попробовал заснуть. Уж лучше спать или мечтать о чем-нибудь приятном. Только не думать больше. Он предался соблазнительным фантазиям. Она стояла перед ним обнаженная, откинув назад голову с развевающимися волосами, в блестящей меховой шапке. Вдруг он вспомнил объявление из «Ля ви паризьен»: Электротерапия! Неврозы на сексуальной почве… Радикальное лечение с помощью электричества… Все инструкции вы получите в запечатанном конверте…
Ах, чушь, это ничего не даст. Стыдно так злоупотреблять ее образом в мечтах, где она не может защитить свою честь, подумал он. Но лучше уж видеть ее такой в мечтах, чем вести себя с ней нескромно в действительности. С этим скудным утешением он заснул.
На второй день рождества наступила оттепель. Казалось, снег вдруг лишился блеска. Дом снова стал мрачным. Уже с утра Роналд почувствовал, что между ним и взрослыми назревает конфликт, и предчувствие его не обмануло.
В час они сидели за столом и пили кофе; не прошло и пятнадцати минут, как тетя вдруг спросила:
— Роналд, о чем ты все думаешь? Ты такой молчаливый.
За него ответил дядя:
— Он обдумывает стратегические планы. Валяй, валяй, паренек, попробуй поймать на крючок барышню.
Роналд вспыхнул. Дядя с удовлетворением продолжал:
— Видите, так оно и есть. Ишь, как покраснел!
Роналд взглянул на дядю и сказал прерывающимся от сдерживаемых слез голосом:
— Прежде всего вам нечего гордиться тем, что мне приходится за вас краснеть.
— Вон из-за стола! — закричала тетя. — Сию же минуту! Что ты себе позволяешь?
Роналд поднялся. Для чего ему оставаться? Разве приятно сидеть с такими людьми за одним столом? Он пробежал по коридору и затем вверх по лестнице на цыпочках, стыдясь прислуги. Наверху он вычистил зубы и причесался.
— Почему ты такой нарядный? — спросила Агнес, сама открывшая ему дверь. На ней было строгое платье из черного бархата, украшенное лишь воротничком с белой вышитой каемкой. — Я вот не такая нарядная, — сказала она. — Это платье уже старое. Оно только перешито.
Она заметила, что я всегда ношу старое барахло, пронеслось у Роналда в голове. Она говорит так из жалости.
Но то, что он услышал потом, смутило его еще больше.
— Ты знаешь, что мы с папой ужинаем сегодня у вас?
Он ощутил дрожь во всем теле, но постарался, насколько возможно, скрыть свой страх. Значит, она увидит его отца и мать. Тогда она сразу поймет, кто он на самом деле. А в любовь, преодолевающую все преграды, он не верил. Он думал об этом на протяжении всей прогулки. Мрачные мысли не оставляли его, хотя Агнес говорила с ним доверительно. Она рассказывала ему о своей семье весьма откровенно, например сказала, что ей очень трудно без матери. Значит, она умерла? — подумал Роналд. Подробнее на этой теме Агнес не останавливалась.
— Лучше бы мне, наверное, родиться мальчиком, — сказала Агнес. — Мальчики ведь более самостоятельны и, вероятно, не так чувствуют потребность в поддержке.
— Нет, — сказал Роналд, — радуйся, что ты девушка, ты не можешь себе представить, как мне самому хотелось бы быть девушкой. Конечно, красивой. Юноша всегда должен проявлять инициативу. А знаешь, как это трудно? Девушке же достаточно пойти навстречу тому, кому она понравится. Дать ему возможность оказывать ей поддержку.
— А если защитника не находится?
— Красивая девушка всегда найдет защитника.
Он заставил себя посмотреть ей в глаза и со страхом почувствовал, что краснеет от смущения и счастья, так как решающее слово было почти произнесено. Сочтя, что на первый раз хватит, он не стал продолжать. Он хотел было рассказать ей о своих родителях, о себе, обо всем, что до сих пор скрывал. Но понадеялся, что за столом она не слишком быстро обнаружит постыдное различие между ним и его родителями. Ведь он может все испортить своим рассказом, в котором, вероятно, не возникнет необходимости, и даже неизвестно, нравится ли он ей, а если нравится, то настолько ли, чтобы она не придала значения тому, о чем он расскажет. Если бы он хоть был солидарен со своими родителями! Но как он может быть с ними солидарен после всех неприятностей, которые они ему доставили?
В пять часов Агнес и Роналд вошли в дом.
— Садитесь вон там, — сказала тетя, поцеловав Агнес.
Роналд с удивлением обнаружил, что тетя указала на диван, стоявший в сторонке. Он познакомился с отцом Агнес, седовласым и седоусым краснолицым господином.
— Не поиграешь ли ты нам на рояле, Роналд? — спросила его мать.