Выбрать главу

Элия одарила Брюса удивленным взглядом. Наверное, считала, что после приключения в Верхушах тяга к случайным приработкам у Брюса пропала начисто.

— Ага. — Веха оживился. — За три серебряка.

— Три серебряка? — разочарованно уточнил Брюс.

Веха тут же смутился, словно Брюс поймал его на горячем. Даже веснушки загорелись ярче.

— Ну… Один? — неуверенно предложил он.

Вообще-то Брюс не мастер торговаться, но даже ему показалось, что процесс движется как-то не туда. И пока они не переключились на медяки, стоит хотя бы внести уточнения.

— А что за дело?

— Вам же проводник нужен? Я сразу подумал, что, небось, люди нездешние. Через трещину перебраться не смогли.

— Какую еще трещину?

— Ну вон там же! — Парень ткнул пальцем в сторону вертикально-слоистой синевы, что закрывала окоем горизонта на севере. — В тамошнем лесу тьма всякого зверья. Нас только трещина и спасает. А охотники за нее ходят… И маги. Только маги к нам редко заглядывают. Все больше охотники… И торговцы приезжают за мрамором.

— Да. — Элия встрепенулась. — Нам надо за трещину. Так ты проводник?

Парнишка солидно вздохнул, поколебался и честно сознался:

— Вообще-то проводником у нас дядька Пех. Он всех охотников привечает. Но он их еще у города перехватывает, а раз вы здесь одни, то я и подумал…

— Так ты хочешь за серебряк показать дорогу?

— Э-э… за полсеребряка? Вы не думайте, я все в округе знаю, не хуже дядьки Пеха или Регира Путанца. Ну и на той стороне… кое-что, — правдиво присовокупил абориген.

— Договорились, — перехватила инициативу Элия. — Так у вас тут селение?

— Ну да. Во-он там! — Подбородок в брызгах конопушек двинулся вправо.

Однако попытки подняться на ноги Веха не изобразил. Даже напротив, поосновательнее устроился на месте, склонив голову к плечу и с любопытством наблюдал, как новые знакомцы впопыхах собирают пожитки. Вещей было мало. Даже сопроводив обнаружение каждой нелицеприятным комментарием по поводу аккуратности спутника, управились Брюс и Элия за пару минут.

И безмолвными утесами нависли над безмятежно улыбающимся Вехой.

— Ну? — не выдержала Элия после затянувшейся паузы.

— А?

— Идем?

— А! Так вы прямо сейчас хотите идти? — спохватился Веха. — Ага…

Этот парнишка прямо на лету хватает!

…Камней, густо рассеянных по полю, было действительно много. Некоторые — размером с кулак, другие — величиной с овцу. Крупные валуны выставили из травы сгорбленные, сизые и белесые спины и издали напоминали стадо.

— Я мигом… Только успокою их, — пообещал новоиспеченный проводник, неторопливо взбираясь на круп ближайшего камня.

Затем Веха поднес дудку к губам и издал неожиданно низкий, вибрирующий звук, от которого у Брюса заломили сразу все зубы и зачесались десны. Гиппогриф раздраженно разинул клюв и затряс головой. Зато на каменное стадо музыка не произвела никакого видимого впечатления.

— А зачем пасти камни? — осторожно поинтересовалась Элия, успокаивая гиппогрифа.

— Ну как же… — Веха посмотрел на нее как на несмышленыша, вопрошающего об очевидном. — Кто ж из неприрученного камня дом станет складывать? Он же рассыплется вмиг! Камни, как людей, воспитывать надо, передружить между собой… А если среди них злой попадется? Эдак и по голове исподтишка стукнет.

И кому придет в голову заподозрить в булыжниках такое коварство? Брюс как-то все больше от живых тварей подвоха ждать привык.

— У нас и мрамор благородный есть, — похвастал Веха. — Племенной, всех расцветок. Раньше его до Золотых земель возили, по заказу самого зодчего Нерева!

По слухам, постройки, которые возводил Нерев, противоречат всем законам архитектуры. Но стоят веками.

— Мне пока только простое стадо доверяют, в карьер не пускают. — Веха огорченно погладил свою дудку. — Зато дом тетки Ольи из моих камней сложен, вот уже пять сезонов стоит, как влитой!

Элия задумчиво потыкала носком сапога затаившийся в траве валун. И пресекла попытку новоиспеченного проводника снова плюхнуться наземь:

— Идем!

Брюсу вдруг почудилось, что каменная паства провожает их ленивыми, безмятежными, совершенно овечьими взглядами из травы.

* * *

…Все-таки это оказался лес.

Сизо-зеленый от мха, исчерканный вкривь и вкось буреломом, стиснувший кроны неразрывной хваткой, заросший кустарником и подростом, он казался сплошной стеной, туда даже солнце не решалось запустить лучи.

— Дурной он. — Веха мельком кивнул на деревья. — Ядом дышит. Как с той стороны ветер, так у нас целый сезон даже трава горькая…