Пропустив прямой удар ногой в грудь, Какаши рывком выдохнул выбитый из лёгких воздух и еле успел сгруппироваться перед приземлением. Сандалии шиноби чиркнули по полу, нагреваясь от трения, а Обито ухмыльнулся.
- Не такой уж непобедимый, – хмыкнул он. – Элемент Огня: Огромный огненный шар.
- Элемент Земли: Земляная стена, – ответил Какаши, скрываясь за мощной преградой.
Обманный маневр Обито он смог различить только с помощью Шарингана, развернулся, выхватив кунай и отбив полетевшие в него со спины шурикены. Учиха вырастил из ладоней два чёрных штыря-чакроприёмника и взмахнул ими на манер мечей, заставив Какаши вытащить из прикреплённых за спиной ножен отцовский кинжал. И вновь воспоминания, которые Копирующий не в силах был прогнать из головы: Обито пропускает удар, и блестящая сталь рассекает кожу на его щеке, Рин испуганно вздыхает, прижав к груди маленькие ладошки, Минато-сенсей хмурится, но, едва Обито поднимается, удовлетворённо кивает, и бой продолжается. А Обито улыбается, поглядывая на Рин, и слегка краснеет, когда она улыбается ему в ответ, отчего он мгновенно пропускает удар и оказывается на лопатках.
- Не в этот раз, Какаши, – голос Учихи возвращает Копирующего в реальность. Обито не упал – стоит в полушаге и скалится, с чакроприёмников на пол падают алые капли, и в то же мгновение Какаши чувствует острую боль в левом плече – задел. – Это не спарринг сокомандников.
- Жаль, – процедил Хатаке, перетерпливая боль. – Я хотел встретиться с тобой вновь при других обстоятельствах.
- Тогда в очередной раз приглашаю тебя в моё генджуцу, – ехидно отозвался Обито.
- Мне кажется, мы уже оба согласились, что это всего лишь обман, от которого не станет легче. Ты всё равно будешь знать, что произошло на самом деле, – проговорил Какаши. – Нужно принять это и жить дальше.
- Ненавижу тебя за это, – признался Учиха. – За эту девицу белобрысую ненавижу. За твоего нового друга Гая. За твоих чёртовых учеников-идиотов. И за то, что можешь жить в мире, где нет Рин.
- Не ненавидишь, – покачал головой Какаши. – Завидуешь? – неуверенно проговорил он.
- Сдохни, – рыкнул Обито, активировав Мангекьо-Шаринган и выпуская в Какаши несколько Камуи-шурикенов.
Какаши успел увернуться от нескольких – остальные пришлось затянуть обратно в Камуи. Левый глаз пронзила боль, словно в него воткнули раскалённую спицу, и на время в поле зрения всё исчезло, сменившись чёрной темнотой, так что пришлось открыть правый глаз – Обито приближался со скоростью, доступной только Шарингану, и нанёс прицельный удар в грудь чёрным стержнем. Грудная клетка неприятно хрустнула, Какаши почувствовал во рту металлический привкус крови и упал на колени, пытаясь вдохнуть. Получилось раза с третьего раза – когда он выдернул чакроприёмник из груди.
Положение было хуже некуда, зато в левом глазу восстановилось зрение, пусть боль по-прежнему ввинчивалась в голову – так много и концентрированно он Камуи ещё не использовал. Обито стоял прямо над ним, глядя сверху вниз и удовлетворённо улыбаясь. Какаши оставалось только идти ва-банк. Выполнив неожиданную подсечку и опрокинув противника на лопатки, Копирующий прижал к его горлу выхваченный из ножен кинжал.
На лице Обито отразилось то же удивление, что и было в тот раз во время спарринга. Удивление и разочарование в том, что он был в шаге от победы, но в последний момент расслабился и проиграл. Какаши моргнул, стараясь стряхнуть наваждение, но выражение лица Обито не менялось, и тогда Копирующий поддался то ли странному воспоминанию, то ли инстинкту, то ли звучавшему в голове голосу Минато-сенсея, призывавшего сложить печать примирения – протянул Обито руку, чтобы помочь подняться.
Видимо, это и стало роковой ошибкой, потому что Учиха, вместо того чтобы протянуть руку в ответ, замахнулся мгновенно появившимся из ладони чакроприёмником и нанёс ещё один сокрушительный удар. Какаши отскочить не успел, однако боль от очередной раны ощущалась почему-то не так сильно, приглушаемая обидой и разочарованием. Какаши выдохнул – сдаваться Обито не собирался. Всё было как в тумане, чему активно способствовали две дырки в груди, почти полное отсутствие чакры и адская боль в левом глазу. Обито, кажется, был настроен на дуэль с одного удара, потому как, вырастив ещё один штырь-чакроприёмник, взял разбег. Какаши едва успел сформировать в правой руке пучок Райкири. Кажется, ударили они одновременно, по крайней мере, тёплую жижу, толчками выплёскивавшуюся на его предплечье, и очередной приступ острой боли за грудиной он почувствовал в одно и то же мгновение. Обито несколько секунд смотрел ему в глаза единственным Шаринганом, после чего с силой оттолкнул его, и они оба упали навзничь.
- Знаешь, она всегда хотела увидеть тебя без маски, – услышал Какаши голос Обито через несколько мгновений, – даже подговорила меня однажды во время моего дежурства снять её с тебя во сне. Тогда нас поймал за руки Минато-сенсей и отчитал.
- Если ты думаешь, что я спал, ты ошибаешься, – проговорил Какаши, поднимая взгляд в чёрный бездонный потолок. – У вас бы всё равно ничего не вышло.
- Я был готов на всё ради неё, – усмехнулся Учиха. – А она смотрела только на тебя. Видела только тебя.
- Я не смог бы быть с ней, – признался Какаши. – До тех пор пока я знал, что в неё влюблён ты. Я не готов был потерять ни одного из вас.
- Вот как, – хмыкнул Обито.
- Я не хочу тебя убивать, – признался Копирующий. – Почему же ты делаешь всё, чтобы заставить меня это сделать?
- Потому что ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было, – процедил Обито. – Потому что ты всё это грёбаное время был моим лучшим другом. Потому что я всегда хотел быть похожим на тебя.
- Так за чем дело стало? – хрипло проговорил Какаши. – Если ты стремился меня догнать, поставь себе целью продолжать жизнь, как сделал это я.
- Слишком поздно, – криво улыбнулся Обито. – Слишком много уже испорчено.
- Не поздно никогда, – отрицательно мотнул головой Копирующий. – Надо только захотеть.
- В том-то и проблема, Какаши, что я уже не хочу, – ответил Учиха. – У меня есть только одно желание – быть с Рин.
- Насколько же он запудрил тебе мозги...
- Я запутался сам.
- Мой друг Обито никогда не сомневался в решениях, – Какаши с удовольствием посмотрел бы сейчас в единственный глаз товарища, чтобы прочитать в нём истинные мысли Обито, но сил подняться в теле не находил.
- Верно, – согласился тот. – И я попрошу тебя об одном последнем ударе.
- Нет, – Какаши почувствовал, как холодеют пальцы. Он не будет делать этого снова. – Нет.
- Я просто хочу быть с Рин, вот и всё, – твёрдо сказал Обито. – И прошу тебя о помощи.
- Нет, – ещё раз уверенно произнёс Какаши.
- Что ж, придётся сделать это самому.
Какаши собрал по крупицам силы и рывком поднялся, чтобы увидеть, как Обито замахнулся чёрным штырём чуть пониже того места где зияла дыра от Райкири – аккурат в сердце. Копирующий действовал машинально – клинок Райкири вспыхнул, чтобы разрезать штырь пополам, однако Обито ловко перехватил его руку и рывком прижал к своей груди. Какаши услышал неприятный чавкающий звук и ощутил под пальцами трепыхавшееся в предсмертной агонии сердце.
- Ты... Обито! – Хатаке, кажется, закричал.
- Спасибо, Какаши, – едва заметно улыбнулся Обито. – Ты настоящий друг. Прошу, забери меня в Коноху. У меня там, кажется, уже есть фальшивая могила. Пусть будет настоящая. Куда ты будешь приходить и говорить со мной.
- Печать, Обито, – Какаши протянул сложенные вместе указательный и средний пальцы правой руки. – Печать примирения. Так учил Минато-сенсей.
- Верно, Какаши, – уже хриплым и совсем незнакомым голосом произнёс Учиха, из последних сил складывая пальцы плетью лежавшей вдоль тела безжизненной руки в нужную комбинацию. – Печать примирения.
Какаши соединил их пальцы и крепко сжал. Шаринган в единственном глазу Обито погас, и радужка стала чёрной и безжизненной, как потухший уголь костра. Копирующий попытался пошевелиться, но сил в теле совсем не осталось. Однако надо было выбираться отсюда – если он потеряет сознание, их обоих никогда не найдут. А этого допустить он никак не мог – Обито просил вернуть его в Коноху. Был только один способ вернуться, который, в условиях почти полного отсутствия у него чакры и физических сил, был равносилен самоубийству. Какаши даже не колебался. Покрепче сцепив их с Обито пальцы, сложенные в печать примирения, он сконцентрировал остатки чакры в левом глазу и активировал Камуи.