В этой утренней сцене, на первый взгляд, не было ничего особенного, однако Макото почему-то именно в этот момент показалось, что растаяла даже призрачная надежда стать для Кадзекагэ чем-то большим, чем просто талантливый медик, который может вылечить его головную боль. Хотя в целом всё было ясно, ещё когда досужие сплетники разнесли рассказы свидетелей Запечатывания Десятихвостого о том, как Гаара держал внучку Тсучикагэ за руку. Разумеется, для красного словца рассказ ещё и приукрасили парой или тройкой пылких взглядов, а уж тот факт, что Гаара передал Куротсучи часть своей чакры с помощью песка и вовсе был воспринят сплетниками как признание.
Макото снова вздохнула, собираясь с силами. Здорово было бы быть, как Харука – никому не показывать свей слабости и всегда встречать трудности с высоко поднятой головой. Или хотя бы как Хатаке Саюри, которая ежедневно приходила в палату Харуки и подробно рассказывала о том, как идут дела у Какаши-сенсея. Та хоть и не скрывала, что ей тяжело, но всё-таки старалась настроиться на позитивный лад. А вот Макото не просто не могла мыслить позитивно, ей сейчас больше всего хотелось встать спиной к ветру и просто закрыться от травмирующих острых порывов. И чтобы кто-нибудь защитил и поддержал. Но Харука, единственная, кто мог бы это сделать, сейчас не говорила ей ни слова.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянула посвежевшая после ночного сна Сакура.
- Привет, Мако-чан, – бодро поздоровалась она, улыбнувшись. – Как Харука-сан?
- Пока без изменений, – проговорила Макото, поправив одеяло. – Но сегодня ночью очнулся Даруи-сан. Я думаю, это хороший знак.
- Разумеется, хороший, как может быть иначе? – Сакура подошла к Макото и положила руки ей на плечи. – Не переживай, с Харукой-сан всё будет хорошо! Ты ведь говоришь с ней, как рекомендовал Кабуто?
- Да, – Макото потупилась, – только вот сегодня я не могу рассказать ей ничего позитивного.
Сакура несколько секунд изучала её лицо, слегка нахмурившись, а затем понимающе кивнула.
- Это из-за разговоров про Гаару-куна и внучку Тсучикагэ, да? – уточнила она. – В конце концов, это всего лишь сплетни, не стоит придавать этому большое значение, – авторитетно добавила Харуно.
- Дело даже не в сплетнях, – Макото отвела глаза, – просто я видела Куротсучи сегодня в его палате. И я думаю, что она… и он… тоже.
- Понятно, – кивнула Сакура, усаживаясь в кресло напротив. – Разбитое сердце со всеми вытекающими последствиями?
Макото оставалось только кивнуть.
- Знаешь, когда-то я была по уши влюблена в Саске-куна, – проговорила Сакура, – ничего и никого не видела, кроме него, и вообще не представляла себе, как я буду жить, когда он ушёл из Деревни.
- Но как же Ли-кун? – удивлённо переспросила Макото. – я думала, что вы всегда…
- Вот именно, что не всегда, – перебила её Харуно. – Всё это срасталось постепенно, разумеется, но первый толчок, который заставил меня задуматься, дала мне Ино. И я до сих пор ей за это благодарна. Она сказала: «Впереди настоящая любовь!» И ещё: «Лучше присмотрись к тому, что тебя окружает, вернее, кто».
- Ино-сан всегда была непревзойдённым экспертом в отношениях, – вздохнула Макото. – Видимо, она уже давно заметила что-то между Ли-куном и тобой.
- Дело не в этом, – покачала головой Сакура, – а в том, что она дала мне понять, что на одной любовной неудаче жизнь не заканчивается, и что надо просто жить и обращать внимание на тех, кто тебя окружает, тогда, может быть, и правильный человек найдётся. – Она немного помолчала. – Просто в своё время от этих её слов мне стало сильно легче. И мне захотелось сделать что-то подобное для тебя.
- Спасибо, Сакура-чан, – кивнула Макото, про себя отметив, что вряд ли в её окружении найдётся кто-то, кто относился бы к ней с той же преданностью, что Ли к Сакуре. – Кстати, как Ино-сан?
- Скажем так, она держится неплохо, – ушла от ответа Харуно. – Хотя самочувствие у неё от хорошего далеко. Я никак не могу понять, в чём дело, она очень быстро утомляется и заснуть может буквально там, где сядет. И вроде бы на пустом месте. Кроме пресловутого переутомления на фоне стресса ничего в голову не приходит.
- Действительно странно… – задумалась Макото, нахмурив брови. – Если только… – Она перевела на Сакуру осенённый догадкой взгляд. – Если предположить, что она…
- Ждёт ребёнка, – шлёпнула себя ладонью по лбу Сакура. – Ох, Мако-чан! Ты просто прирождённый диагност! И как я сама не догадалась? Ино ждёт ребёнка! Попробую уговорить её пройти ещё один осмотр. Спасибо, Мако-чан!
Она стремительно вышла из палаты, но через мгновение вновь заглянула.
- Выше нос, Мако-чан! Всё только начинается! – Сакура подняла вверх сжатый кулак. – И кстати, только что возле госпиталя я видела Чоджуро-куна. Сказал, что хочет навестить Харуку-сан, но боится помешать тебе. Может, стоит пригласить его в палату? Ведь возвращаться вместе в лагерь будет веселее. – Сакура подмигнула подруге. – Харука-сан, приходите в себя поскорее, – напоследок проговорила она и снова захлопнула дверь.
Макото молча перевела взгляд на бледное лицо Харуки.
- Думаешь, она права? – спросила Макото. – И что это за намёк на Чоджуро-куна? Никогда не думала о нём в таком ключе. Мне вообще кажется, что Чоджуро-кун думает только о том, как бы выслужиться перед Мэй-сама и, может быть, ещё о том, как возродить Семь Мечников Тумана. Что же мне делать, Харука? – Макото снова вздохнула, обняла себя за плечи и зажмурилась.
- В первую очередь – перестать ныть, – внезапно услышала она. – Девчонки не плачут.
- Харука? – ошарашенно произнесла Макото, широко распахнув глаза. – Харука! – обрадованно повторила она, вскочив и встретив взгляд льдистых серых глаз. – Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит? – принялась выспрашивать Макото, помогая Харуке приподняться и поудобнее устроиться на подушках.
- Сносно, – ответила та, нахмурившись и оглядев палату внимательным взглядом. – Я так понимаю, я в госпитале. И всё закончилось относительно успешно, – полувопросительно произнесла она наконец.
- Десятихвостого запечатали, никто из участников Запечатывания не пострадал, однако все вы долгое время находились в коме. Вчера очнулись Куротсучи и Наруто, а сегодня ночью – Даруи-сан, – принялась рассказывать Макото. – Подожди минуту, я позову Кабуто-сана, – она метнулась к двери, распахнув её и крикнув: – Кабуто-сан, Саюри-сан, Харука пришла в себя.
- Что ж ты так кричишь? – поморщилась Харука.
- Я просто рада, что с тобой всё хорошо! – улыбнулась Макото, подойдя к ней и сжав в объятиях.
- Достаточно, – скривилась Харука.
- Хочешь поесть? Или чаю? – снова защебетала Макото. – Могу принести кофе, если разрешит Кабуто-сан.
- Доброе утро, Харука-сан, – в палату просунулась всклокоченная голова Хатаке Саюри. – Я очень рада, что Вы пришли в себя. Как Ваше самочувствие?
- Сносно, – повторила Харука. – Как?..
- Пока тяжело, – с полуслова поняла её Саюри. – Кабуто делает всё возможное, но пока тяжело, – она опустила взгляд.
- Ксо, – сквозь зубы процедила Харука, откинувшись на подушки.
- Ты уверен, что не хочешь остаться до утра? – Сакура еле поспевала за стремительно шагавшим по больничному коридору Наруто.
- Абсолютно, – решительно подтвердил тот. – Вы сказали, сутки – сутки прошли. Я иду домой.
- Но, – Сакура закусила губу, – тебе ведь всё равно некуда идти. Дом, в котором ты жил раньше, разрушен, и…
- Я что-нибудь придумаю, – беспечно отозвался Наруто. – Переночую у друзей.
Сакура приготовилась было уже спорить и аргументировать, но вдруг поняла, что спустилась по ступеням во двор больницы в одиночестве. Наруто остался на самом верху, едва выйдя за двустворчатые двери. Его тяжёлый, горящий взгляд был устремлён прямо перед собой, Сакура проследила за ним и тут же увидела настороженно замершего на том конце двора Саске. Наверное, это было дежавю, хотя, если верить теории, в случае дежавю ощущение, что что-то подобное уже происходило раньше, не связывается с каким-то конкретным моментом в прошлом. Сакура же точно знала, в какой момент времени перенесло её сознание: почти четыре года назад они точно также стояли на крыше госпиталя. Так же, как тогда, скрежетал зубами Наруто, так же, как тогда, холодно ухмылялся Саске. Так же, как тогда, зачастило сердце оказавшейся между двух огней Сакуры. Вот только рядом не было Какаши-сенсея, чтобы разнять этих болванов пока они не повредили друг друга.