- Прекрасно, – улыбнулся Тсучикагэ. – Минус один голос у Конохи. То есть за кого-то из них троих, – он окинул взглядом оставшихся нукенинов, – Коноха уже не голосует.
- Какаши, но как же… – Саюри, почувствовав, как Какаши сжал её руку, оглянулась на Итачи и Кабуто, затем мельком посмотрела на стоявшего перед советом Саске.
- Так что, голубушка, Вы подтверждаете, что вся деятельность Учихи Саске в Акацки подробно освещалась Вами в докладах Конохе? Подтверждаете, что это он передал предупреждение Альянсу про нападение на деревни? – осведомился Эй.
- Подтверждаю, – кивнула Саюри.
- Тогда приступим к голосованию, – проговорил Гаара, заметив, как напряглось лицо старшего Учихи. – Кто готов поручиться за Учиху Саске?
- От лица Конохи за него ручаюсь я, Жабий саннин Джирайя, – проговорил Джирайя, подняв руку.
- Макото Кайен, – прошелестело со стороны делегации Кири. – Я хочу, чтобы мечта Наруто сбылась, и Саске-кун вернулся в Коноху.
- Вот это спасибо, Мако-чан! – воскликнул Наруто. – Я никогда не сомневался в твоей дружбе, даттебайо!
Пауза затянулась, и Гаара уже почти готов был отдать приказ, чтобы Канкуро или Темари поручились за Саске, однако заметил поднятую вверх руку Даруи.
- Даруи-сан? – уточнил он.
- Даруи? – Эй вскочил и обернулся к своей «правой руке», возмущённо посмотрев на него.
- За Грозовое ущелье и жизнь Би-сама, – немногословно произнёс Даруи и перекинул зубочистку в другой уголок рта.
Все присутствующие с несколько секунд наблюдали борьбу взглядов, после чего Эй сел на место, окончательно убедив Совет в волшебном эффекте, который оказывают слова советника на Райкагэ.
- Ты можешь быть свободен, Саске, – проговорил Гаара, обратившись к Учихе.
- Спасибо, Гаара, – ответил тот, едва заметно кивнув и сделав шаг в сторону делегации Конохи, где тут же был заключен в тесные объятия Наруто.
- А вот теперь начинается самое интересное, – хмыкнул Тсучикагэ. – На двоих нукенинов сколько у нас голосов? – принялся с удовольствием подсчитывать он. – Кадзекагэ, его братец, Хатаке Какаши и Юки Харука. Сестру Кадзекагэ не считаю – всё равно у Суны только два голоса. Надеюсь, что из Кумо за этих двух голубчиков никто не поручится.
- А я? – возмутилась Куротсучи. – Я буду голосовать!
- Ты будешь молчать, Куротсучи, – отрезал Ооноки. – Так же, как Китсучи и Акатсучи. Иначе про возвращение в Иву могут забыть. Что, Райкагэ? Кому из них мы с тобой будем выбирать смертную казнь? – старик выразительно посмотрел на Учиху Итачи и Якуши Кабуто.
====== Глава 91. Чудес не бывает?.. ======
То, что последняя фраза Тсучикагэ ни на миллиметр не была преувеличением, Кабуто понял сразу. Если не случится чудо, и представители Ивы и Кумо не проголосуют за одного из них, кто-то останется без нужного количества поручителей. В чудеса Кабуто не верил, а по всем остальным раскладам получалось, что на свободе останется Итачи. Единственный оставшийся у Конохи голос Хатаке Какаши будет, безусловно, отдан Итачи. Юки Харука, естественно, проголосует так же, как и Какаши. Оставшийся голос за Итачи, скорее всего, отдаст Кадзекагэ, поскольку он видел Итачи в бою с Мадарой. Вот и вся печальная статистика. Сам Кабуто мог бы рассчитывать разве что на утешительный приз в виде голоса Канкуро, однако у брата Кадзекагэ не было ни одного основания поручиться за Кабуто. Более того, учитывая, что Якуши хоть и не сам убил Четвертого Кадзекагэ, но так или иначе участвовал в этом мероприятии, даже голос Канкуро был под большим вопросом.
Кабуто поймал на себе встревоженный взгляд Саюри, который, впрочем, тут же переместился на стоявшего рядом Итачи. Что ж, эту битву он уже явно проиграл, почему бы не уступить Итачи и в праве пожить свободной жизнью? Хотя ситуация могла бы стать крайне занимательной, если бы в живых оказался именно он, Кабуто. Тогда, вероятно не сразу, но через какое-то количество лет тоски по безвременно почившему Учихе Саюри могла бы принять его заботу и… Кабуто тряхнул головой. Нет, он ни при каких обстоятельствах не хотел бы видеть Саюри в том состоянии, в котором она окажется, приговори сейчас Совет Итачи к пожизненному заключению или смертной казни. И перспектива оказаться в тюремной камере до конца дней и не видеть счастья Саюри вместе с Итачи, или оказаться на виселице и не видеть уже ничего, не казалась такой уж пугающей. Поэтому Кабуто был спокоен и настроен философски.
- Продолжим? – предложил Тсучикагэ, потирая руки. – Раз уж начали Учих, давайте рассмотрим старшего.
- Учиха Итачи, – проговорил Гаара, проводив взглядом Итачи, проследовавшего к месту, обустроенному для подсудимых прямо перед полукруглым столом, за которым заседали Кагэ.
По ощущениям Кабуто, Итачи тоже был спокоен. Возможно это было потому, что он тоже просчитал все возможные варианты и понял, что если у кого из них и есть шанс выйти на свободу, то это у него. Однако Кабуто скорее склонялся к варианту, что всё, что на самом деле волновало Итачи, уже благополучно разрешилось. Саске был реабилитирован полностью и стоял сейчас рядом с Наруто, нахмурив брови и напряжённо рассматривая делегацию Суны. Саюри, которая вполне ожидаемо подверглась сегодня нападкам за то, что приютила у себя в доме трёх нукенинов, была в безопасности – за спиной брата. А его собственная судьба, учитывая любовь старшего Учихи к самобичеванию, в которой Кабуто успел увериться за несколько месяцев общения с ним, его мало волновала. Он, наверное, с удовольствием пострадал бы ещё подольше, пытаясь успокоить тем самым собственную совесть.
- Учиха Итачи обвиняется в участии в преступной организации Акацки, – начал Гаара.
- Стойте, стойте, а как же резня клана? – напомнил Тсучикагэ. – Разве он не уничтожил собственный клан за одну ночь? Почему это отсутствует в протоколе?
- Коноха сняла с Учихи Итачи обвинения в уничтожении клана, – ответила Цунадэ. – Поскольку были доподлинно восстановлены события той ночи. Были допрошены советники Хокагэ Хомура и Кохару, а также глава Корня АНБУ Шимура Дандзо. Кровь каждого Учихи, погибшего в ту ночь, – на руках этих троих. Коноха официально признаёт это. Учиха Итачи лишь выполнял приказ руководства деревни.
В зале послышалось неясное перешёптывание, Кабуто мельком заметил высоко поднятую голову Саске и низко опущенную – Итачи, мгновенно наполнившиеся слезами глаза Саюри.
- Но зачем Конохе?.. – начал было Кадзекагэ, но осёкся, ещё раз бросив взгляд на стоявшего в центре зала Итачи.
- Клан Учиха готовил заговор против Хокагэ, – пояснила Цунадэ, сложив руки в замок. – И все члены клана были неофициально объявлены мятежниками. Поскольку Учиха Итачи служил на тот момент в АНБУ, его сначала обязали шпионить в клане, а затем приказали убить всех Учих, пообещав взамен сохранить жизнь его брату – Учихе Саске, который был ещё слишком мал и не знал о заговоре. После чего Учиха Итачи ушёл из деревни и был признан нукенином.
- Кошмар какой! Разве так можно? Бедный Итачи-сан! – воскликнула внучка Тсучикагэ, и в зале повисла звенящая тишина.
Кабуто где-то в глубине души был доволен произведённым эффектом. Не столько потому, что Итачи был официально реабилитирован перед лицом общественности, но явно не перед лицом собственной совести, сколько потому что наблюдать удивлённые лица Кагэ и советников было забавненько, как сказала бы Саюри. Лица не находившего слов Тсучикагэ, сурово нахмуренного Райкагэ, хлопавшей глазами Мидзукагэ и задумчиво молчавшего Кадзекагэ стоили того – в первый раз, наверное, история нукенина так поразила власть предержащих. И именно этим Кабуто был доволен.
- Можем продолжать, Гаара, – предложила Цунадэ.
- Разумеется, – ответил Кадзекагэ. – Учиха Итачи обвиняется в участии в преступной организации Акацки, вторжении в Коноху четыре года назад, нападении и убийстве Джинчуурики Четыреххвостого – Роши из Камня полтора года назад, запечатывании Хвостатых демонов в Статую Гедо Мазо, – закончил он, подняв глаза на по-прежнему стоявшего, опустив голову, Итачи. – Вы хотите что-нибудь сказать в своё оправдание, Итачи-сан?
- Нет, – коротко ответил Итачи.
- Как давно Вы начали сотрудничать с Альянсом и передавать в Коноху информацию? – уточнил Кадзекагэ, очевидно, понимая, что оправдываться подсудимый не собирается.