- Ну?
- И тебе доброго утра! – ласково улыбнулся Орочимару. – Сегодня я покажу тебе технику, которая позволяет мне сохранять телесную молодость и силу. Ты, наверное, уже знаешь, что для этого мне приходится время от времени менять вместилище моей чакры, то есть использовать тело другого человека. Обычно тело может быть моим сосудом около трех лет. Текущий вариант не самый удачный, поскольку был подобран в спешке, так что едва-едва дотянул до этого времени. Но хочется верить, что следующий экземпляр будет более удачным, – облизав губы, саннин смерил Учиху плотоядным взглядом, его улыбка стала хищной.
Молодой шиноби опустил руки вдоль тела, нахмурился и сверкнул Шаринганом.
- Ты все правильно понял, мой мальчик, – удовлетворенно прошипел Орочимару, – только Шаринган тебе тут ничем не поможет.
- Я не намерен отдавать тебе свое тело, тебе придется применить силу. Только хочу заметить, что теперь я сильнее тебя, Орочимару, – Саске молниеносно выхватил катану и пронзил горло учителя.
Уже в следующее мгновение Учиха понял, что перед ним лежит лишь оболочка, сам легендарный саннин в образе гигантской белой змеи злорадно посмеивался у него за спиной.
- Неужели ты думаешь, что все так просто, Саске? – прошипел Змей.
- Так вот каково твое настоящее лицо? – презрительно фыркнул Учиха. – Лицо, которое ты приобрел за годы экспериментов и перерождений. К слову, меня тошнит от твоих методов.
- Зато меня тошнит от твоей мягкотелости. До тех пор, пока ты не будешь готов убивать, ты не станешь достаточно сильным, чтобы встретиться с братом, – змеиную морду озарила ехидная улыбка.
- Готовность уничтожить конкретного человека никак не зависит от желания убивать других людей.
Словно в подтверждение этих слов, Саске ринулся в атаку, с недоступной глазу скоростью орудуя катаной. Меч сверкал, словно молния, разрезая белую чешую и окрашивая стены комнаты брызгами крови. Когда гигантская змея, разрубленная на куски, легла неподвижно у его ног, молодой Учиха вытер катану о рукав белоснежной рубашки и вложил в ножны. Внезапно тело оцепенело, Саске рухнул на колени, словно парализованный.
- Не так быстро, мой птенчик! – прошипел Орочимару. – Не забывай, меня нельзя убить. Помнишь, я тебе рассказывал про белых змей? Кровь белой змеи обладает особыми свойствами. Она содержит яд, парализующий тело. И сейчас этот яд испаряется, чувствуешь?
Змея подползла ближе и, раскрыв огромную пасть, проглотила Саске.
Кабуто прохаживался взад и вперед перед дверью спальни Орочимару, пытаясь представить, что происходит внутри. Он слышал разговор, быстро перешедший на повышенные тона, звуки схватки, потом все стихло. Кабуто не допускал мысли, что сенсей не справится с недоноском Учихой, но все-таки волновался за него, лихорадочно перебирая в голове варианты произошедшего и возможные выходы из сложившейся ситуации. Желание прийти на помощь Орочимару-сама боролось с нежеланием расстроить учителя нарушением его приказа, а также и инстинктом самосохранения, ведь в ярости Орочимару крушил все налево и направо, особенно не разбираясь, где свои, а где чужие.
Как раз в тот момент, когда Кабуто набрался смелости и решился-таки войти, дверь распахнулась, и на пороге появился Учиха Саске.
Окинув комнату хозяина быстрым взглядом, Кабуто пришел в ужас. На полу в луже крови лежала огромная белая змея. Шиноби с усилием сглотнул, успокаивая себя мыслью, что это еще ничего не значит, и медленно перевел взгляд на Учиху, пытаясь понять, кто стоит перед ним. Саске подошел к Кабуто и остановился, чуть касаясь его плеча. Они не смотрели друг на друга, Кабуто жадно разглядывал поле боя за спиной у Саске, одновременно надеясь почувствовать в ауре стоявшего рядом шиноби до боли знакомые и такие родные флюиды Орочимару-сама. Но тщетно.
- Скажи мне, – еле слышно проговорил Якуши упавшим голосом.
- Думаю, ты и сам все понял, – Саске чуть наклонил голову. – Прощай.
Глаза Кабуто расширились, губы раскрылись в немом крике. Не говоря ни слова, Саске медленно пошел прочь. Опираясь о стену спиной, Кабуто потрясенно вслушивался в удаляющиеся по сумрачному коридору шаги Учихи. Мысль о смерти учителя казалась ему нереальной, он словно ждал, что вот-вот Саске обернется и засмеется истерическим смехом Орочимару, сообщая, что он пошутил. Сколько раз Кабуто видел, как Орочимару умудрялся выходить живым и почти невредимым из самых опасных переделок. Сколько раз он наблюдал, как его сенсей тяжело болеет, почти умирает в конце каждого цикла использования тела, а через несколько дней перерождается вновь. Неужели на этот раз все кончено? Поверить в это было невозможно.
Однако шаги Учихи Саске были все дальше и дальше, наваждение не развеивалось, становясь все более реальным, все более настоящим. Как только шаги стихли за поворотом, верный помощник повергнутого Орочимару Якуши Кабуто сполз по стенке на пол и спрятал лицо в ладонях. Он оплакивал любимого учителя и единственного человека в этой жизни, которому он был небезразличен.
====== Глава 22. Начало турнира ======
Майское солнце лениво подбиралось к своему зениту, накалив до слегка подрагивавшей прозрачной жаркой пелены пропитанный пряностями воздух Суны. Легкий ветерок не приносил долгожданной прохлады, лишь изредка заставляя колыхаться жаркое марево и поднимая в воздух золотые песчинки. Начало турнира было назначено на полдень, но уже с самого утра восточные ворота деревни были открыты для прибывающих на турнир гостей. Бескрайняя пустыня, расстилавшая свои мягкие песчаные барханы прямо до массивных крепостных стен Суны, милостиво выпускала из своих плавящих объятий изможденных и почти обезвоженных путников, которых в стенах деревни ждала долгожданная прохлада и тень.
Пятый Кадзекагэ возвращался к воротам после того, как сопроводил дайме Страны Молнии, прибывшего последним из феодалов, до специально оборудованной системами охлаждения воздуха теневой трибуны, где феодалы стран Огня, Ветра, Земли и Воды уже наслаждались легкими закусками и холодными соками, ведя непринужденные беседы и делая негласные ставки. Официальный тотализатор был запрещен лично правителем Суны во избежание неприятных инцидентов.
Головная боль усиливалась из-за душного воздуха и плавящей полуденной жары, однако с плохим самочувствием он уже давно готов был смириться, если бы не находившийся сегодня в необыкновенно приподнятом даже для него настроении Шукаку, алкавший общества и беседы. Тануки по своему обыкновению активно ерзал и копошился в клетке, укладываясь поудобнее и насвистывая себе под нос какие-то надоедливые мелодии.
- Притомился, мой блистательный? – заискивающе спросил демон, оскалив зубы в подобие улыбки.
- Помолчи, – отозвался Гаара.
- Ну, интересное дело! – возмутился Однохвостый. – Мы его, понимаешь, жалеем, а он нам «помолчи»? С этими разряженными буржуями-феодалами любезничает, а нам – «помолчи»?
- Послушай. Мне не до тебя сейчас, – по возможности терпеливо попытался объяснить Джинчуурики, опасаясь нарваться на очередную истерику. – С минуты на минуту прибудут Кагэ.
- Ох уж мне эта твоя дипломатия, – недовольно буркнул тануки.
Делегация Скрытого Облака выглядела… внушительно. Четвертый Райкагэ Эй, темнокожий мужчина огромного роста и, мягко сказать, спортивного телосложения, взирал на Гаару сверху вниз из-под сведенных на переносице густых светлых бровей. В отличие от него самого, глава деревни Скрытого Облака, вероятно, был фанатом традиционного облачения Кагэ: белоснежный плащ, смотревшийся на массивном Райкагэ скорее как несколько удлинённая туника, открывал прекрасный обзор на рельефные мышцы груди и безупречные кубики брюшного пресса, а на светловолосой голове красовался треугольный головной убор с символикой Молнии.
- Ну, тебе бы подкачаться, что ли, мой блистательный, – съязвил изнутри демон, – а то на фоне этого тяжелоатлета мы выглядим несолидно.
- Твой лишний вес сполна компенсирует мою худобу, – не менее едко ответил Гаара, продолжая сканировать взглядом делегацию.