Копирующий догнал его уже у входа в небольшой шатер, в котором была расположена ложа для Кагэ. Двое патрульных шиноби, охранявших вход, были эффективно обезврежены замораживающей техникой и лежали без движения, покрытые узорчатыми снежинками, медленно таявшими в послеобеденном пустынном зное. Справедливо предполагая, что несанкционированное вторжение на трибуну Пяти Кагэ не сулит молодому джонину ничего хорошего, какими бы благими ни были его намерения, Какаши в последний момент схватил его за руку, пытаясь остановить, однако шелковые занавески были уже распахнуты, явив их обоих пред светлы очи поднявшихся со своих кресел правителей всех Скрытых Деревень.
- Харука? – удивленно произнесла Мидзукагэ, взволнованно глядя в серо-стальные глаза. – Что происходит? Почему ты здесь?
- Хатаке, какого черта? – упертые в бока кулаки Пятой Хокагэ, сведенные на переносице светлые брови и бескомпромиссный тон голоса слишком резко контрастировали с вежливой и почти ласковой интонацией правительницы Скрытого Тумана, однако у Какаши не было времени поразмышлять на тему глобальной несправедливости, поскольку туманник рванулся из его рук, заставив Копирующего крепко обхватить его сзади за плечи.
- Мэй-сама, остановите бой! – на выдохе выпалил Харука, восстанавливая дыхание и все еще пытаясь вырваться из стальной хватки Какаши. – Не позволяйте ей использовать эту технику, прошу Вас!
- Прости, но не вижу абсолютно никаких причин, – мягко улыбнулась Мидзукагэ. – Я уверена в Макото, а тебе, как ее учителю, следовало бы больше верить в ее силы.
- Как ее учитель, я прекрасно знаю, что у нее нет достаточного количества чакры, чтобы применять эту технику! – голос туманника срывался на крик, отчего Какаши непроизвольно сильнее прижимал хрупкие плечи к своей груди.
- Ее брат прекрасно с ней справлялся, – парировала Мэй, нахмурив брови. – И я даже не желаю больше слушать…
- Ее брат мертв, – голос Харуки стал глухим и удивительно спокойным, напряженные мышцы под пальцами Какаши ослабли. – Утаката мертв. Мне кажется, давно пора смириться.
- В первую очередь смириться с его смертью следовало бы тебе, моя дорогая, – Мэй прищурила зеленые глаза, внимательно всматриваясь в бледное лицо.
Сначала ему показалось, что он просто не вполне правильно расслышал слова Мидзукагэ. Понимание, как неожиданная яркая вспышка Райкири, настигло гениальные извилины секундой позже. Железная хватка его пальцев ослабла на мгновение, но она не вырвалась, продолжая стоять, прижавшись спиной к его груди. Она не сделала ничего: не опровергла, не произнесла ни звука, будто бы не произошло ничего неожиданного, будто бы ничто внутри нее не перевернулось, не встало с ног на голову, как у него. Будто бы ей всю жизнь говорили это «моя дорогая». Будто бы эти узкие запястья, холодные тонкие пальчики, бледные губы и огромные серые глаза всегда были… “Девчонки не плачут”… Ксо! На секунду все остальное перестало иметь какое-либо значение: смеющееся лицо, судя по всему, давно знавшего обо всем Джирайи, удивленный взгляд выронившего соломинку от неожиданности Даруи, тщательно скрытый интерес в бирюзовых глазах Кадзекагэ, вероятно, связанный с упоминанием имени Джинчуурики Шестихвостого, и даже происходившее на арене. Для него существовал… существовала только Харука, только хрупкие угловатые плечи, которые он по-прежнему прижимал к себе.
Макото сконцентрировала остатки чакры в легких, окунув ольховую трубку в жидкость. Куротсучи наблюдала за ней с нескрываемым интересом, игнорируя шум с судейской трибуны.
- Техника ниндзя: Кислотные пузыри, – проговорила туманница, выдувая сквозь трубку несколько переливающихся на солнце мыльных пузырей.
- Ух ты! – протянула Куротсучи, подходя на шаг ближе. – Вот эт красота! Я даже не думала, что бывают такие красивые ниндзявские техники. А что будет, если я его лопну? – с лицом естествоиспытателя на пороге открытия она протянула обтянутый кожаными перчатками пальчик к пузырю и лопнула его, мгновенно отскочив на полметра назад. Брызги от пузыря разлетелись, разъедая песок арены кислотой. – Ну, ничего себе! Вот же подстава! И что мне теперь с ними прикажешь делать? – девица оглянулась, заметив, что пузыри задвигались быстрее, окружая ее со всех сторон. – Они еще и на мои движения реагируют да? Чума! Вот эт я понимаю, техника! Эй, ты там в порядке? А то что-то бледная ты какая-то… Эй?
Макото абсолютно не чувствовала в себе сил, ноги подкосились, и она упала на колени, выронив из рук трубку.
- Ой-ёй! Мако-чан! – соперница кинулась было к ней, однако, вовремя вспомнив о пузырях, замерла на месте, неуклюже расставив руки. – Подожди, я сейчас! Так. Нельзя двигаться. Эх, опять мне не развернуться. Думай-думай, Куротсучи! Ну да ладно, попробуем вот так. Элемент Земли: Техника сокрытия.
Девчонка мгновенно провалилась под землю, через секунду появившись рядом с Макото, активно отплевываясь от комьев земли и стряхивая с волос песок.
- Неплохой из меня крот получился, да? Это меня папа научил! – хихикнула она, положив руку на плечо соперницы. – Так, а теперь Элемент Земли: Земляная полусфера, – обеих накрыл прочный полукупол из камня. – Они точно реагируют на движение, да? – Макото кивнула. – Отлично! Смотри, Мако-чан, сейчас будет красиво! Элемент Лавы: Техника затвердевания.
- Что? – опешила Мэй, глядя, как миниатюрная девчонка выпускает изо рта обильный поток раскаленной лавы, мгновенно затвердевающий и поглощающий кислотные пузыри. – Это же моя…
- Хехехе, – прыснул Ооноки, удовлетворенно глядя на открытый рот Мидзукагэ. – Я же говорил, что у меня для тебя сюрприз.
- Как ей удалось? Это мой Кеккей-Геккай!
- Не думай, что только Туман обладает тайными клановыми техниками, Мидзукагэ, – старик перевел суровый взгляд на зятя. – Я вот только одного не пойму: что это за спектакль она там разыгрывает? А, Китсучи? Кто это ей нашептал, что надо так себя вести, когда защищаешь честь родной деревни на важных международных соревнованиях? Попахивает предательством…
- Ооноки-сама! Как вы могли подумать такое про Ку, она просто… – начал было оправдываться Китсучи.
- Шучу, расслабься. И все же, что за дурь у нее в голове? Вернемся в Иву, прочисти ей мозги! А сейчас настало время побеждать!!! Я жду уже двадцать минут. А ты знаешь, Китсучи, как я не люблю ждать!
- Давай, Мако-чан, поднимайся! Может, объявить перерыв? Ты как-то совсем плохо выглядишь… – Куротсучи вовсю хлопотала вокруг Макото, от бессилия сжимавшей в кулаки золотой песок арены.
- Пожалуйста, – процедила она сквозь зубы. – Пожалуйста, прекрати!
- Эй, ну ты чего? – девчонка непонимающе уставилась на нее огромными карими глазами, тряхнув черной челкой. – Тебе правда нехорошо? Позвать врача?
- Зачем ты это делаешь? Я не понимаю. Я же из Тумана.
- И чего? А я из Камня, – девчонка гордо ткнула большим пальцем в знак на протекторе.
- Мы должны сражаться, понимаешь? Друг против друга. Ты – мой враг! – из последних сил крикнула Макото. – Зачем ты все это делаешь? Хочешь меня унизить?
- Нет, – пожала плечами Куротсучи. – Слушай, до меня туго иногда доходит. Я что, тебя обидела тем, что с тобой тут цацкаюсь? Ну, прости, – девчонка надула губы.
- Куротсучи? Так, кажется? – пытаясь скрыть эмоции, проговорила туманница.
- Ага, – улыбнулась соперница.
- Послушай, если ты хочешь сделать для меня что-то хорошее, давай драться по-честному! – дотянувшись до трубки и сжав ее в тонких пальцах, Макото в один прыжок оказалась на ногах и приготовилась атаковать. – Имей в виду, я буду нападать в полную силу.
- Ну, ты странная, честное слово! – Куротсучи удивленно покачала головой, отойдя на пару шагов и приняв оборонительную стойку. – Ну, нападай, я буду защищаться.
- Техника ниндзя: Взрывающиеся пузыри!
- Ку! – испуганно выкрикнул с трибуны Китсучи, подавшись вперед и наблюдая, как трескается от взрывов пусть и своевременно поставленная каменная защита, накрывая девчонку грудой камней.
Все произошло так быстро, что она даже не успела испугаться, только почувствовала сильную боль. Голова просто раскалывалась, несмотря на то что она попыталась сгруппироваться, прежде чем каменный купол раскрошился под натиском взрывающихся пузырей и похоронил ее под обломками. Катастрофически не хватало воздуха, то ли от того, что тяжестью сдавило легкие, то ли от того, что кислород просто не поступал сквозь груду камней. Понимая, что надо выбираться, она осторожно активировала чакру в руках, планомерно поднимая камни в воздух и по-пластунски выползая из-под завала. Дневной свет резанул глаза, когда она выбралась, растянувшись на мягком песке арены и пытаясь подняться на отчаянно гудевшие ноги.