Это оказался именно тот кальдерец, что помогал нам в таверне, при сражении с наемниками какого-то коллекционера, а после, потеряв в поединке одного из своих друзей, требовал нас воскресить павшего, но мы этого дела тогда не могли провернуть и поэтому отказали.
– Так, так, так, кто тут у нас? – зашлепал языком подошедший кальдерец, одновременно театрально закатив глаза. – Неужели это наши герои, что тогда отказали в помощи моему горече любимому и ныне мертвому другу? Как близки дороги судеб, и как часто и неожиданно они пересекаются, как же нам кальдерцам порой везет.
Я закусил губу:
– Неужели? Разве убийство высокоранговых особ – это везение? – решил я подбросить немного бриллиантов ему на размышление.
– Как наивно так полагать, мы народ неподкупный, но чуток честолюбивый, однако обещания нужно исполнять, гелл, – заулыбался кальдерец, – а я обещал вам, что при новой встрече буду не на вашей стороне. Теперь нам никуда не деться от хитросплетений линий судьбы, придется всем плотить по счетам, а твои крылья, и их вранье на счет того, что ты тогда не мог возродить моего приятеля, лишь выстроили путь, идущий прямиком ко мне.
Вот-ж попал, и не объяснить, что тогда я геллом и не был вовсе, и никак не опровергнуть тот факт, что он выстроил у себя в голове, тем более, если врубиться в его сейчасное состояние, то виден только один расчерченный кровью вариант.
– Значит, не миновать битвы? – последний раз попытался я вклинить в наш разговор хоть талику благоразумия.
Он что-то хотел ответить, может что-то дельное или же воинственное, но в силу притяжения мной всяческий неприятностей, раздался окрик из толпы оцепления кальдерцев:
– Долой разговоры! Нам нужны только их крылья! Коллекционер отлично за них заплатит! – прозвучали перекрикивающие друг друга вопли алчности.
И снова дудки от коллекционера, и снова опасность, но по воле случая исходящая от прежних союзников, которые в прошлый раз помогли нам отвязаться от наемников этого самого коллекционера. Самый смелый и, похоже, главный кальдерец уловил мой ироничный взгляд и начал отступать, прикрываясь опасно выглядящим арбалетом. Болты прошьют нас и на земле, и в воздухе, и только лишь спустившаяся с небес тьма способна сейчас нас спасти. Когда главный кальдерец уже почти достиг строя своих приятелей, в нашу без сомнения слишком теплую беседу вклинился третий фактор, который оказался просто невероятно неожиданный, причем для обеих сторон. В лесу от куда ни возьмись стали проступать сонмища горящих хищным огнем кошачьих глазниц, повсюду вокруг появлялись эти пылающие синим светом глаза, которым, казалось, не было и конца, на деревьях, на полу, с верху и снизу – они были буквально повсюду, лишь воздух в своей непреклонности остался для них пустотой.
Кальдерцы зашевелились, нервы их явно натянулись, как тугие канаты, только страх да поднятая кулаком вверх рука командующего сейчас останавливали их от необдуманных действий. Засада возникла по среди засады, и не кто не мог даже предположить, что может выйти из такой ситуации. Обстановка накалилась до предела соприкосновения всех трех сторон, я на миг бросил взгляд на остальных, отыскав Вервину, попытался прочесть следующие наши действия по ее выражению лица: “Не сейчас, подождем…” – говорило оно.
Следующие действия возымели всеобщее внимание, поскольку они могли послужить рубильником, который поспособствует развязке данного положения.
– Сдавайтесь! – вышел голос из темноты, который будто шевелил десятками глаз одновременно. – Вас слишком мало, чтобы противостоять нам, лучше спрячьте свои колючие веники до лучших времен и уйдите с глаз долой!
Главный кальдерец, по совместительству и главный авантюрист, как мне показалось, что-то прошипел, но все-таки поддался зову здравомыслия и ретировался, объявляя всеобщее отступление:
– Домой, ребята! Нам здесь не рады, в другой раз поймаем их и развесим их крылья у нас на охотничьей стенке вместе с ушами!
Команда сподвигла всю ораву на поспешные действия и уже через несколько минут вся гвардия с поджатыми хвостами ушуршала в тенистый лес.
Все населяющие рощу глаза разом исчезли, как будто их и вовсе там никогда не было, компаньоны мои синхронна заохали, только мне удалось в последний момент прикрыть рот рукой. Со всех сторон зазвучали крадущиеся шорохи, из леса показались покрытые плащами высокие коренастые фигуры, в руках которых блестели отражающие свет Селены тонкие стилеты. Фигур оказалось всего десять, они приблизились, тем не менее остановившись на почтительном от нас расстоянии. Одна из них, кажется, самая рослая, пришла в раскидистое движение, сделав шаг вперед. Из-под надвинутого на лицо капюшона на нас всех уставились два огромных салатовых кошачьих буркала, странно, но вокруг этих глазенок светились какие-то замысловатые пятна. Котолюд отбросил свой капюшон, явив нашему скромному взору морду черношерстного ирбиса с блестящими синеватыми пятнышками, топчущими его физиономию, мы были в полном шоке и оцепенении, когда все остальные последовали примеру первого, скинув с глаз головные уборы. У меня, кажется, чуток подкосились колени, когда с плеч черных ирбисов полетели и их потрепанные плащи. Тела кошачьего народа были сплошь и рядом покрыты доставшимися от барсов мерцающими кляксами, которые из далека с легкостью можно принять за чьи-то глаза.