— Антонина Михайловна? Та самая помещица? Но она ведь человек! — Дэн едва успел подхватить из рук Евы падающую тарелку.
— Стопроцентный, — подтвердил Арсений. — Отец кучу бумаг подписывал с ней о неразглашении тайны, когда принимал её работать в наш дом.
— И по легенде барыня при смерти лежала, — напомнил Дэн.
— Она и лежала. Только не при смерти, а в тоске. Такая тяжёлая хандра, когда ничего в этой жизни не радует и не интересует. Дед её привёз откуда-то эти странные кристаллы и вручил ей перед смертью. Сам умер, но ей велел, чтобы она расходовала их с умом. Она и расходовала. Старела медленно, жила долго. Да только надоело всё. Переезжать с места на место, имения продавать – покупать. Вот и чахла.
— А тут наш Филипп, — сказал Шейн. — Почти на скакуне.
— Наговорите сейчас, — возмутилась Антонина Михайловна, снова появляясь из кухни. — И я его спасла. От смерти. Накормив своей солью. И он меня. От равнодушия к жизни. Так я узнала про алисангов, и то, что мир на самом деле не такой, каким кажется. Я пронесла этот интерес и эту любовь к вашему миру через всю жизнь. Переживала за него, за ваши судьбы. И рада, если чем смогла помочь.
— Антонина Михална, да, если бы не вы, — обняла её Ева и вздохнула, потянулась вытереть слёзы.
— Ой, плакса! — фыркнул Феликс, проходя. — Я пошёл встречать нашу сладкую парочку. Давайте, в прихожую!
Отгремели хлопушки. Дети растаскали по всему дому разноцветные конфетти. Краснея и волнуясь, Эрик объявил о том, что они с Эммой решили пожениться. Клара привезла огромный торт, который испёк её новый муж-кондитер. Ирис с Тагаратом развлекали детей огромными фейерверками, которые они запускали над озером, под радостные крики всех присутствующих с балкона. «Адвокат» с «тётей из офиса» на зависть молодёжи кружились в вальсе. И вечерний воздух пропитанный запахом цветущих роз дурманил крепче любого вина.
— Я тебе говорил, что Пеона приняли в наш дом престарелых сиделкой? — спросил Дэн, обнимая Еву на лавочке, кажется, как раз под статуей Аполлона.
— Как он там, в нашей деревне?
— Отлично! Старушки любят его даже больше, чем меня. Присматривает за Зевсом, но настоящим своим отцом всё же считает деда Мещерского. У него и живёт. И каждый день ходит с ним на кладбище на свою могилу.
— А дед поверил, что это его сын?
— Не знаю, — он глубоко вдохнул запах её волос. — Этих старых чекистов разве поймешь. Ты же помнишь его коронную фразу? Каждому своё.
— Боже, — повернулась к нему Ева. — Я же именно её и не прочитала.
— Я знаю, — улыбнулся Дэн. — Ну, должно же было у нас хоть что-то не получится.
— А ты до сих пор помнишь всё то прошлое, что прожил?
— Конечно! Хочешь один секрет? — он посмотрел на неё серьёзно. — В прошлое можно возвращаться. Просто его нужно хорошо-хорошо запомнить.
Она не улыбнулась, внимательно всматриваясь в его лицо.
— Я никогда не говорила тебе об этом! Неужели это был ты?
— Если не веришь, хочешь, я угадаю, как тебя зовут?
— Попробуй! — она хитро прищурила один глаз.
— Ева! — тихо ответил он.— Моя Ева.