— Подожди, но мои отец с матерью там были, — откликнулся Арсений. — Я думаю, отец легко может вернуться в то место и без всяких самолётов. И думаю, он не откажется нам помочь.
— Чёрт, но тогда я ведь туда не попаду! — расстроилась Эмма.
— Теперь ты меня понимаешь? — вздохнула Ева. — Подождите, Арсений, а в вашем роду была какая-нибудь Марта?
— Конечно! Марта Гарденштейн, тогда наша фамилия ещё была полной. Это она в начале 16 века восстановила замок, который стоял в руинах после землятрясения 1356 года.
— А родилась она?
— В 1517 году, — ответил Арсений без запинки. Историю своей семьи он знал наизусть.
— То есть теоретически она могла общаться с Парацельсом? — этот друг Анны Гард в Замке не давал Еве покоя.
— Даже, думаю, практически. Ведь он официально умер в 1541 году. Как раз в тех краях родился. И эта башня, в которой ты живёшь, думаю, не просто так названа в его честь.
— Я думаю, нам нужно поговорить в этим Тео, — выпалила Ева.
— Я не знаю насколько он настоящий Парацельс, — ответила Изабелла, — но я могу попробовать. Меня мама с ним познакомила.
— Я с тобой! — никто не сомневался, что одну её Арсений не отпустит.
Ева осторожно покосилась на всё ещё лежащий перед ней листок. Он по-прежнему был пуст. Наверно, это сделать было можно.
Глава 8. Глотая архивную пыль
Феликс чувствовал, что Ева чего-то недоговаривает. Что-то было в этом письме из будущего такого, что она не решилась сказать. Слишком тревожные взгляды бросала она на него, и это уже никак не было связано с его ранением. Но он промолчал. Возможно, он становится слишком мнительным или наблюдательным. Но этому способствовала его новая работа. Теперь он был не просто флегматичной моделью, он был телохранителем.
Как бы Дэн не возражал, а ему не удалось переубедить Магистра, что телохранители ему не нужны. Нужны, и они исправно исполняли возложенные на них обязанности. Все рыцари Ордена по очереди теперь практически не оставляли Дэна одного. Это, конечно, доставляло ему определённые неудобства, но отец был непоколебим. Куда бы ни собирался Дэн, в какое бы мрачное прошлое, его кто-нибудь обязательно сопровождал. В мрачное прошлое особенно.
С той поры как Феликса выписали, он добровольно взял на себя большую часть этих обязанностей. И хоть над ними нет-нет, а кто-нибудь посмеивался, что они практически не расстаются, Феликсу нравилось быть рядом с Дэном. Они понимали друг друга без слов, словно выросли вместе и с детства дружили. Он ощущал его как часть себя на уровне инстинктов, и первый раз понял это в день того самого покушения.
Феликс почувствовал, что Дэн собирается инспирироваться, когда в грудь ему направили пистолет, и понял, что Дэн не знает, что Ева стоит сзади него. Его решение броситься пуле наперерез было немедленным и автоматическим. Он не мог его объяснить ни Дэну, ни себе. Ему казалось, что самопожертвование и героизм никогда не были чертами его характера. Оказалось, он ошибался.
Дэн очень переживал из-за того, что неправильно оценил ситуацию и принял неправильное решение. Нет, он не стенал, не заламывал руки, не надоедал Феликсу со своим самоедством. Он просто поблагодарил его, но Феликс чувствовал его недовольство собой, и понимал очень хорошо.
— Невозможно предусмотреть всё, — сказал ему Феликс.
— Мне страшно думать о том, что произошло бы, если бы тебя там не было, — ответил Дэн мрачно.
— Но я же там был!
И теперь он старался быть рядом как можно чаще.
Прежде чем отправиться в Замок Кер было решено поговорить с отцом Арсения. И пока ждали Альберта Борисовича, Арсений притащил с подвала какие-то старые чертежи, карты, планы. Все, кто собрался участвовать в этой экспедиции с разной степенью увлеченности стали их изучать.
Феликсу было скучно. Он считал эту затею безнадёжной и глупой. Ну, что они могут там найти, в старых развалинах, давно стёртых временем с лица Земли? Что может сказать им Парацельс? Да, был, жил, работал, видел, с Мартой знаком. Очень полезные сведения! Вот если бы он знал, где найти оружие, которого им так не хватало, цены б ему не было. Но он вряд ли мог быть членом Ордена, поэтому такие вопросы ему задавать было нельзя.
Феликс обрадовался, когда Дэн, едва сдерживая зевоту за столом с этими громоздкими книгами, наконец, слинял и предложил пока смотаться ещё в одно место.