— Не уверен, что идея выгорит, но мне всё равно нужно в наш городской архив, — пояснил он свои телодвижения. А Феликсу было всё равно, куда за ним следовать.
Где-то он уже видел эту старуху, похожую на английскую королеву-мать. На новогоднем вечере? Та же благородная седина в волосах, тот же безупречный стиль. В строгом костюме с нарукавниками, которые использовали, наверно, пару веков назад, она и сама казалась призраком прошлого. И её бледность на фоне тёмных стен кабинета только подчеркивала это.
— Алиенора, — поприветствовал её Дэн.
Она посмотрела на него так, словно проверяла на прочность и едва заметно кивнула в ответ.
— Феликс Ранк, — представил Дэн. — Алиенора Кастиниди, бабушка Изабеллы.
Вот не думал Феликс, что и ему тоже достанется этот прожигающий насквозь взгляд. Было неприятно, а она ведь лишь скользнула по нему и продолжила испепелять им Дэна.
— Нора Карловна. Так зовут меня на работе. Если я скажу, что слишком занята, чтобы выслушивать ваши просьбы, вы же всё равно не отстанете?
— Мы постараемся быть не слишком навязчивыми. — Дэн отлично держался, делая вид, что не замечает её неприязнь. — Возможно, вы просто подскажете в какой отдел нам обратиться, тогда мы с Феликсом уйдём ещё быстрее.
Она деловито передвинула на своём столе какие-то пожелтевшие от времени бумаги, словно они мешали ей слушать, и освобождённый от их тяжести новенький глянцевый журнал соскользнул с края стола. Дэн подхватил его на лету.
— Есть журналы, в которых не сверкает твоя голая задница? — посмотрел он на Феликса, качая головой и возвращая журнал владелице.
— Конечно! Мурзилка, Весёлые картинки, — невозмутимо парировал Феликс, краем глаза рассматривая, какая именно реклама была на обложке.
— Сомневаюсь, что их ещё выпускают, — ответил Дэн.
— Почему же нет? Конечно, выпускают, — ответила бабка. Голос её потеплел и смягчился, и теперь она смотрела то на Феликса, то на обложку журнала, словно сверяя сходство, и осталась довольна. — Красивая задница, чем могу помочь?
Феликс слегка опешил от такого обращения. А старушка, победоносно вздёрнув подбородок, перевела свой взгляд на Дэна.
Пока Дэн объяснял про пожар в Сосновке, Феликс рассматривал заваленный старой макулатурой кабинет. На всём свободном пространстве его: на двух приставленных друг к другу письменных столах, в шкафах, на полу, на стульях высились стопки газет.
Пожилая нимфоманка, кажется, поняла, о чём её просят. Она с трудом поднялась и, осторожно переставляя ноги, пошла к выходу. Феликс покосился на стул, с которого она встала — не сидит ли она на увесистой пачке газет? — к сожалению, просто старый обшарпанный стул.
— Алиенора, Вы не рано вышли на работу? — заботливо поинтересовался Дэн. — Вам бы отлежаться как следует.
— На том свете отлежусь, — отмахнулась она.
В хорошо освещённом помещении, размеры которого оценить было трудно из-за нагромождения перекрывавших друг друга стеллажей, бабка давала указания чётко и коротко. И судя по тому, как пара немолодых уже женщин немедленно кинулись их выполнять, чувствовалось, что её здесь слушаются безоговорочно.
Одна из женщин, та, что была в очках с толстой оправой, справилась быстрее и вручила Дэну в руки безликую коробку с длинным набором букв и цифр вместо надписи. Вторая пришла без ничего и позвала их следовать за собой.
Им выделили стол, на который Дэн поставил свою ношу, а за остальными коробками пришлось подниматься несколько раз на другой этаж.
— Приличный архивчик, — упал на стул взмокший Дэн, осматривая заставленный коробками пол.
— И вот это ещё! Лично от меня! — сказала Нора Карловна, ставя на стол очередной картонный ящик, привычным жестом смахивая с него пыль.
— Ну, надо же! — Феликс достал из ящика фотографию и громко чихнул. — Простите! Мой дом. И он совсем не изменился с 1912 года.
На обороте фотографии стоял год, название улицы и номер дома.
— Будь здоров! — ответила ему старушка. — Да, никогда точно не знаешь, что найдёшь, глотая архивную пыль.
— Если это настоящая фотография, нам нужен вен, — Дэн всматривался в черно-белое изображение.
— Здесь есть и кое-что интересней, только тогда вам понадобится кера, — Алиенора немного покопалась и извлекла из коробки изрядно попорченную водой и временем бумагу с печатью.
Феликс аккуратно перехватил её за уголки и начал вчитываться в размытые чернила. Изящные размашистые закорючки никак не хотели складываться в слова, но, всё же он разобрал, что кого-то признавали законной наследницей.