— Ну, выпусти пару молний или громов, чем ты там обычно проявляешь свой гнев. Нельзя держать в себе, — ответил ему Феликс, усмехнувшись. — И давай уже к делу. Время идёт.
Возможно, этот Аполлон мог бы запросто испепелить его взглядом, но в ответ на его гнев в Феликсе тоже поднималась какая-то сила, которая не уступала могуществом этому божку. И бог тоже чувствовал это. Он посмотрел сначала на Феликса, потом на Дэна — не было в нём ничего от того милого мальчика о котором рассказывала им Алиенора.
— Ваша вера похвальна, — продолжил он. — Но вы храбры как все безумцы. Я был таким же. Попав случайно в этот мир, я узнал так много, что посмел выступить против своего отца. Я уважал его, но этот меднобородый бабник всегда хотел больше, чем имел. Больше женщин, больше власти, больше храмов. Он был верховным богом, и только Гера умела держать его в узде. С детства нам говорили, что мы настоящие боги, мы произошли от самих Земли и Неба, мы можем всё. Но моя мать жила в далёкой Северной стране. Именно туда были сосланы поверженные в жестокой борьбе титаны. Меня растили последние из них. И они рассказали мне правду.
Он прошёл мимо внимательно слушавших его парней к перилам и долго молчал, стоя к ним спиной. Может, смотрел в открывавшуюся перед ним бездну, может, как простой смертный заново переживал свои воспоминания. По его прямой спине ничего невозможно было понять. Феликс рассматривал его волосатые ноги в кожаных и вполне современных сандалиях, и понимал, что это белое с золотой обстрочкой одеяние на нём не больше, чем просто нарядный антураж.
— Так вот! — резко повернулся он. — Никакие мы на самом деле не боги, а лишь потомки жрецов Истинных Богов. Древние боги наделили жрецов своих храмов силами, чтобы они могли помогать прихожанам. Боги надеялись на них, потому что земле угрожала сила более страшная, чем голод или болезни. Земле угрожали люди. И все свои силы Боги направили на эту войну. А жрецы предали их. Они сами решили стать богами для людей. Они помогли уничтожить титанов. Они погубили Свободный народ. Они упивались своей властью. Люди их боготворили. Но недолго. Люди жестоки, коварны, вероломны. Они нашли себе новых богов и стали поклоняться им.
— Но Истинных Богов они не убили? — спросил Дэн.
— Нет, иначе они бы лишились всех своих сил, — ответил Пеон, отрываясь от перил и снова переходя вглубь балкона.
Феликс вновь посмотрел на его спину и на развевающуюся белую ткань и продолжил за него: — Истинные поступили мудрее. Они сами себя убили.
— И да, и нет, — сказал, разворачиваясь к нему Пеон. — Они хотели поступить именно так, но, к своему несчастью оказались бессмертными. Они завещали свои души следующим поколениям, и я поклялся сохранить их до лучших времён.
— Ты видел эти времена. Неужели, ты до сих пор называешь их лучшими? — спросил его Дэн.
— Да, мне повезло стать пророком и ровно через неделю я вернусь в свой любимый храм и погибну. Стану пылью на сандалиях туристов. Стану легендой. Стану несбыточной мечтой женщин о мужчине, красивом как Аполлон. Разве я могу назвать это плохим?
— Как же ты погибнешь? И, кстати, куда делись все эти древнегреческие божества, о которых сложено так много легенд и мифов? — спросил Феликс.
— Своим уходом истинные боги лишили их бессмертия. И постепенно они все умерли, — Пеон смотрел на Феликса.
— Значит, алисанги произошли от жрецов? — обратил на себя внимание Дэн.
— И да, и нет. Часть народа Кварты, страны Четырех Божеств не предала своих богов и не пошла за жрецами, когда те подняли мятеж. Они хранили чистоту своей крови и скрывали свою тайну от всех.
— А остальные? Что пообещали им жрецы? — спросил Феликс.
— Конечно, людей и свободу их отношений. И людям очень нравились женщины Кварты. И женщины Кварты рожали им детей. А людские женщины рожали детей от мужчин Кварты, и больше никто не заботился о том, чтобы контролировать этот процесс. И к тому времени как они опомнились, уже было поздно. В этих кровосмесительных браках они растеряли все свои способности и стали просто людьми.
— А те, что не приняли новых богов?
— К сожалению, им тоже пришлось не сладко. Их становилось всё меньше и меньше, и чистоту крови стало поддерживать всё труднее. Их тоже постигла печальная участь кровосмешения, но иная. Способности, что когда-то мог принять в дар от богов любой человек с медной кровью, стоило ему только захотеть вступить в ту или иную гильдию мастеров, теперь передавались строго по наследству. И они стали заложниками собственной крови. Так что вы все их прямые наследники.