— Бедный малыш, это жара тебя так извела? Да? Хочешь хорошую прогулочку? А? Хорошую прогулочку?
Эта перспектива вызвала у Мистера Хоукинса признаки сильнейшего удовлетворения; он танцевал, выражая счастье и восторг.
— С ним все в порядке, — сказала Сьюзан, выпрямившись. — Должно быть, твое лицо его напугало.
— Он сам меня чуть до припадка не довел, — Реджинальд поднялся. — Он с самого моего приезда какой-то ненормальный. Может, все-таки надо его показать ветеринару.
— Ерунда, он в порядке, — Сьюзан вышла в холл, и пес потрусил за ней. — Думаю, все это из-за жары. Как ты думаешь, мне плащ одевать?
— Нет, иди как есть, будешь шокировать местных жителей. — Реджинальд усмехнулся, потом нахмурился, увидев шестидюймовый след на правом плече Сьюзан. — Но если подумать, возможно, тебе лучше все-таки куртку или что-нибудь еще надеть. Пока мы гуляем, может похолодать.
Сьюзан сняла с вешалки в холле тонкий сатиновый платок.
— Накину это. На улице ни ветерка, и я не удивлюсь, если до утра начнется шторм.
Мистер Хоукинс растянулся возле входной двери, и когда Реджинальд ее распахнул, пес зарычал и что есть духу вылетел на садовую дорожку и проскользнул в дыру в изгороди. Реджинальд мрачно улыбнулся, когда закрыл дверь и последовал за Сьюзан к воротам.
— Что-то беспокоит эту проклятую собаку.
Выйдя на дорогу, Сьюзан взяла Реджинальда за руку и они медленно пошли под синеватостальными небесами.
— Не глупи. Он просто играет. Все дело в жаре и возбуждении.
— Ага! — Реджинальд кивнул. — В таком случае понимаю, что он чувствует. Какое сочетание...
Они свернули с дороги, добрались до перелаза и двинулись дальше по густой летней траве, пока заходящее солнце окрашивало склоны далеких холмов в золотисто-коричневый цвет. Мистер Хоукинс радостно носился взад-вперед, обнюхивая кроличьи норы, приветствуя деревья, возвращаясь в те времена, когда его предки не признавали власти ни людей, ни иных зверей. Сьюзан вздохнула:
— О Боже, можно целую вечность провести, бродя по английским полям на закате.
— О ад, — ответил Реджинальд, — можно целую вечность провести в вагоне подземки в час пик.
Несколько минут они шли молча; Сьюзан поправила свой платок, а Реджинальд смотрел на нее, и небольшие морщины появились у него на лбу.
— Сьюзан, а если что-то по-настоящему...
— Что-то по-настоящему — это о чем?
Реджинальд покачал головой:
— Ничего. Забудь.
— Нет, скажи мне. Что ты хотел сказать?
— Это было неважно. — Он погладил Сьюзан по руке. — Просто случайная мысль.
Солнце уже село, когда они снова прошли по садовой дорожке, и полная луна заливала коттедж и окрестные лужайки, окрашивая кирпичные стены и милый маленький садик холодным серебристым цветом. Сьюзан тихо посмеивалась, а Реджинальд хмурился; он чувствовал себя усталым и напряженным.
— Дорогой, ты должен признать, что это было смешно. — Сьюзан вставила ключ в замочную скважину, отворила дверь и вошла в холл. — Эта маленькая девочка.
— Да, да, ты уже три раза повторяла, — буркнул Реджинальд, но его раздражение вызвало только новый взрыв смеха.
— Но. — Сьюзан вошла в гостиную и включила свет. — Но эта крошка на глазах у толпы накачавшихся пивом бездельников указала на тебя и сказала. — Сьюзан так развеселилась, что даже не могла говорить, только вытирала слезы. — . и сказала: «Уродливый дядька корчит мне рожи».
— Хорошо, — Реджинальд уставился на Мистера Хоукинса, следившего за ним из-под стола. — Хорошо, это было забавно. И давай об этом забудем, ладно?
— Но видел бы ты свое лицо. Я на мгновение подумала, что тебя вот-вот стошнит.
Реджинальд рухнул в кресло и рассеянно потер левое плечо.
— Скажи, уродливый дядька, хочешь еще что- нибудь выпить после того пива, а?
— Нет, и давай прекратим это.
— Ну что ты! — Сьюзан села на подлокотник его кресла. — Где твое чувство юмора? Она всего лишь маленькая девочка, и вдобавок очень слабая. Я хочу сказать, ты ведь на самом деле не корчил ей рожи, верно?
— Конечно, нет.
— И в чем тогда дело? Из- за чего ты злишься?
— Не знаю, — спокойно ответил Реджинальд. — Я в самом деле не знаю.
— Пойдем в постель, — прошептала Сьюзан. — И поспим несколько часов.
— Угу. — Реджинальд встал, а потом улыбнулся жене. Она обвила руку вокруг его шеи и склонила голову на плечо мужа.
— Ты самый красивый мужчина в целом мире, — сказала она.
Он кивнул.
— Полагаю, ты права.
Они оба смеялись, когда Реджинальд нес Сьюзан вверх по лестнице, а Мистер Хоукинс стоял в коридоре и провожал удаляющиеся фигуры хозяев беспокойным взглядом.