Эбби осторожно опустила веки подруги, скрывая всегда жизнерадостные голубые глаза, теперь выглядящие стеклянными. Она захлёбывалась от рыданий, не переставая мысленно повторять: «Я могла бы ей помочь. Я могла бы спасти её снова».
В комнату вошла мать Дженнифер, но было уже слишком поздно. Её дочь была уже не здесь.
Глава 4.
Смерть молодой девушки стала неожиданностью для всех жителей поселения Арид, хотя о случившемся на озере знали все. Пусть Дженнифер и не славилась хорошими манерами и трудолюбием, как, например, её подруга, но её всё равно любили, как любого члена большой аридной семьи. Поселение отличалось сплочённостью жителей, и это было заметно по тому, как все поддерживали несчастную мать девушки и соболезновали ей.
Похороны прошли незаметно для Эбигейл, которая не хотела ещё раз видеть неподвижное тело Джен. Она стояла как можно дальше от гроба и в тёплых объятиях матери наблюдала за процессом прощания с одним из дорогих для неё людей. С того момента её вообще перестала радовать жизнь. Краски вокруг погасли. Она всё чаще стала проводить время в постели и всё реже выбираться работать. Печаль поглощала её и погружала свои тёмные щупальца в самые дальние закоулки души.
Её состояние пугало Эмму, которая видела горе дочери и через две недели после похорон спросила у лежащей, отвернувшейся к стене, Эбби:
- Милая, мы все скучаем по Дженнифер, и я понимаю, как тебе тяжело, но ты не можешь оградиться от всего мира! Я смирилась с тем, что ты перестала помогать мне по хозяйству. Но, - её голос был пронизан отчаянием, - ты превратилась в самый настоящий овощ. Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? Может, ты хочешь уехать отсюда?
Эмма знала, что город был тем единственным лучиком света, что мог вернуть её дочери ощущение жизни. В планы женщины не входило, чтобы Эбигейл впадала в настолько глубокую апатию из-за того, что не смогла спасти свою подругу.
Девушка с трудом обернулась и устало посмотрела на стоящую в дверном проёме мать:
- Не думаю, что переезд что-то изменит. Джен всё равно не вернётся, - её голос не выражал эмоций, будто она говорила о кухонном стуле. Со дня смерти подруги она не проронила ни слезинки и вообще больше не собиралась плакать. Дженнифер виделась ей сильной. Только лишь перед страхом смерти она выказала слабость, а всё остальное время держалась молодцом. Даже когда она чувствовала нависающую над ней кончину, она была спокойна. Эбигейл хотелось быть такой же стойкой и уметь также контролировать свои эмоции, но не сейчас, а тогда, когда дыра в груди затянется. Нужно было подождать. Нужно было время, чтобы исцелить раненое сердце. Эти мысли она накручивала себе сутки напролёт.
- Тогда, может быть, тебе поступить в какой-нибудь колледж, как мечтала Дженнифер? – не обращая внимания на интонацию в голосе дочери, проговорила женщина, - Приём документов действителен ещё несколько недель.
- Я не могу бросить сад, - ответила девушка, хотя на крохотное мгновение на её лице мелькнула заинтересованность.
- Это только оправдание, ведь ты уже несколько недель не удосуживалась в нём появляться. – Эмма покачала головой, сбавляя тон, прошла вглубь комнаты, присела на край кровати и почти шепотом добавила. - Никуда твой сад не денется. У Томпсонов вон пять сыновей! Будут помогать мне, если что. Тем более, зимой здесь всё равно нечего делать, кроме как кормить скотину. А я знаю, с каким усилием ты это терпишь.
Это было правдой. Эбигейл обожала лето, а зимой не знала, куда подать себя. Во времена холода и безделья ей приходилось просить маму чаще выбираться в город, чтобы хоть чем-то заняться, потому что Дженнифер не любила выбираться куда-то в холод.
Эбигейл ничего не ответила. Колледж мог стать для неё свежим глотком воздуха. Но этого хотела её подруга, а не она! Ехать туда, куда мечтала отправиться Джен, без самой Джен, казалось паршивым решением. А оставаться в месте, где всё пропитано воспоминаниями о ней было ещё невыносимее. Именно поэтому она не навещала сад. Потому что каждая частичка его была пропитана проведённым в нём весёлым детством.
Эмма видела сомнения в глазах дочери, поэтому, погладив её по бедру, поднялась и направилась к выходу. В тишине поспешно раздалось:
- Я подумаю.
Женщина обернулась со слабой улыбкой:
- Рассмотри все варианты, реши, где тебе будет лучше. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
И она вышла, закрыв за собой дверь. Эбигейл осталась лежать, обдумывая предложение матери. Она не могла поверить, что женщина, которая всегда была намеренна держать дочь при себе, решилась отпустить её в иную жизнь, которую никогда не одобряла.