- Почему… - повторила Эбигейл, безвольно опустив руки. В этот момент она чувствовала себя прибитой к стенке мухой.
Эмма огляделась:
- Не здесь.
Она кивнула в сторону грузовичка Макмуренов. Эбби поспешно забралась внутрь, желая скорее услышать ответы. В её теле поднимался давно не проявляющий себя жар. Воздух в салоне нагрелся, и девушка сняла шапку, обливаясь потом.
Севшая следом женщина тут же произнесла:
- Попридержи огонь, Эбигейл.
Девушка увидела, что воздух вокруг неё подрагивал, как в самые жаркие дни лета. Она взглянула на свои покрасневшие от жары руки, но ничего иного не заметила. Не было свечения, которое обычно сопровождало её магию.
- Твоя сила растёт, - всё также холодно заметила мать, - Скольких ты уже успела одаровать?
- Троих, не считая Джен, - произнесла Эбби, стараясь успокоить бушующее внутри себя волнение, - Ты зла на меня?
- Нет. Я даже рада, что ты наконец-то открыла свою силу.
- Но ты же сама отговаривала меня от её использования! – возмутилась Эбигейл.
- Лишь для того, чтобы подтолкнуть. Никто не любит запреты, и всякий норовит их нарушить при малейшей возможности. Я объясню тебе некоторые вещи, но ты должна сдерживать эмоции на людях, а то твои глаза когда-нибудь выдадут тебя с потрохами.
У Эбби кольнуло в груди. Она не верила, что это говорила та самая мама, что напевала ей колыбельную в детстве и учила первым шагам! Ей захотелось узнать о стольких вещах сразу, что голова болезненно отказалась командовать языком. К тому же вид Эммы ясно говорил, что перебивать её не стоит. Женщина ещё никогда не выглядела такой серьёзной.
- Глаза всегда отражают истинную сущность. Они светятся душами, когда эмоции берут над разумом вверх.
- Душами? Светятся? – наконец, смогла выдавить Эбигейл.
- Ты даруешь часть души людям, когда продлеваешь им жизнь. Она растекается по телу смертного человека голубым огнём тем же, что и наполняет твой взгляд силой во время бури эмоций.
У Эбби в голове воспроизвелась картина продления жизни старику. Она вспомнила, как по его венам разливался живой поток, и поняла, о чём толкует её мать.
- Почему люди не видели, что я на самом деле делала при продлении жизни?
Эмма улыбнулась:
- Разум людей примитивен по сравнению с разумом духов и полукровок. Они не способны видеть потоки энергии. К тому же Мать позаботилась о сохранении нашего вида и часто люди не видят твоих истинных действий, так как ты окружена чем-то вроде кокона энергии.
Эбигейл молча кивнула, обдумывая услышанное, пока её мать продолжила:
- Ты можешь видеть только даты смертных или пока ещё не знающих о своей сущности полуэлементалов, но не таких же активированных как ты сама и самих элементалов таких же…
- Как ты, - догадалась Эбби.
- Да, я одна из высших существ, дух пятого элемента, дух души и судеб, - женщина проговорила это с гордостью, - Мы бессмертны, поэтому и не имеем смертных часов.
У девушки начала болеть голова. Она ожидала от встречи с мамой гораздо меньшего потрясения. С каждым новым открытием её привычным мир рушился.
- Я живу с момента сотворения земли Матерью-природой. За эти тысячелетия у меня были сотни детей, и каждый раз Мать требовала от нас, духов, заботится о своём потомстве. Как только ребёнок узнавал о своей истинной природе и смог научиться неплохо контролировать свою силу, я могла его покинуть. Обидно, что на отцов это не распространялось.
Эбигейл покачала головой:
- Но мы жили в прекрасном месте! В Ариде не могло случиться ничего опасного. Я бы никогда не узнала о своей сущности, не будь той молнии, которая была случа… - её лицо исказилось от ужаса и отвращения, не позволив договорить, глаза засияли, как огни рождественской гирлянды, но теперь уже от гнева, - Это сделала ты! Не знаю, как, но это ты пустила ту грозу!
По извиняющемуся лицу матери девушка поняла, что оказалась права.
- Я попросила знакомого полуэлементала поиграть с грозой. Иначе ты бы никогда не узнала правду о себе, а я бы не смогла в ближайшее время вернуться в Ани́му. Это дом для элементалов. Похоже на рай для ангелов, только не вымышленный.
- Значит, ты никогда не любила меня, раз хотела поскорее пробудить мою силу и сбагрить из дому? – с ноющей болью в груди спросила Эбигейл у матери. – Со своего рождения я была для тебя лишь обузой? - В этот момент девушке казалось, что кто-то словно схватил её за горло и продолжал сжимать, закрывая кислороду доступ в лёгкие. В груди бушевало пламя, причиняя боль, как от ожогов. - А я ведь думала, что тебя волнуют мои переживания из-за смерти Дженнифер! – Процедила сквозь зубы она от обиды. Её мысли и воспоминания окрасились в тёмные тона, словно счастье, когда-либо испытываемое в Ариде, было ничем иным, как притворством и ложью. Весь мир словно перевернулся в глазах девушки. Она не чувствовала жалости к себе или горя от несправедливости судьбы. Её наполняла злость.