Неизвестно, что последовало бы дальше, но тут раздался раскат грома и мелкие капли воды весело зазвучали, ударяя по асфальту. Зейн вспомнил только одно слово «Гидрогениум» и твердым уверенным движением надавил на педаль газа. Мотоцикл достаточно быстро развил скорость. Вот он въехал в начало огромнейшего в районе парка. Это был почти что лесной комплекс. Краем глаза он заметил кучку людей возле домика для лесничих. Зейн знал лично каждого из них. Опять же благодаря деду. Тот любил приводить Зейна в парк, когда тот был маленьким. Кто именно находился сегодня на смене — было непонятно. Зейн, словно ракета, несся стремглав по главной дороге. Дорога была усеяна камерами на столбах — возможно полиция уже заметила его превышающую все дозволенные нормы скорость и теперь одна из машин направлялась в сторону парка, чтобы выписать штраф или, что еще хуже, задержать его для допроса. Радовало одно — тот резкий поворот, к которому направлялся с особым усердием синоптик, находился в самой сердцевине парка, и никаких средств для слежения там установлено не было. Вот он миновал несколько живописных цветочных полян. Чистый воздух ударил в легкие. У Зейна начала кружиться голова — то ли от запахов, то ли от скорости, то ли от усталости, но спокойствие… Долбаное спокойствие никуда не исчезало. Зейн затеял все это мероприятие, чтобы почувствовать адреналин, пробудить те чувства, которые куда-то исчезли за последний год, но нет…Они предательски не проявлялись. Дождь усиливался. Зейн полностью промок. «Остановись, дурень!!! Еще пару метров и проведешь последние дни в больничке и то, если повезет!» — одна и та же мысль сидела в голове синоптика, но он только сильнее жал на педаль. Сомнений быть не могло — как только спидометр Зейна достиг критической отметки — психопат вступил в игру. Зейн усмехнулся. План начал работать. Сильный ливень превратился в огромные потоки воды. Скорость стала спадать. Шины не могли справиться с водной средой — мопед стал скользить из стороны в сторону. Вода потоками лилась с неба, словно заранее оплакивала будущую гибель Зейна. Хотя… Возможно, она пыталась остановить его. Мопед уже давно мог бы упасть из-за скольжения, но Зейн всю свою юность провел за ездой мотоциклов. Значит, все сходилось. Его самое страшное и самое счастливое предположение. Но что, если это — галлюциативный бред? Зейн приподнялся с сидения, чтобы установить равновесие и попытался выдавить из мотоцикла былую скорость. Проехав еще немного, Зейн ворвался в белую пелену — очень сильный туман. Вот тут он почувствовал небольшую радость. Его сердце начало биться в каком-то бешеном темпе, полном счастья. «Боже, я сошел с ума!» — подумал Зейн. Только силуэты огромных сосен и елей выделялись сквозь белую стену перед глазами. Парень зажмурился, перекрестился, отпустил руки с управления и сел обратно на сидение и мотоцикл сам последовал в пучину неизвестности. — Идиот! Минута до столкновения. Ты умрешь. Рассыплешься на тысячу клеток. У тебя слабая костная система. Что еще я должен вызвать, чтобы тебя остановить? — тихий бархатистый голос прошептал ему на ухо. — Тебе страшно. — Зейн захохотал, но глаза не открывал. Ему бы предстала страшная картина — он несся стремглав к тому участку дороги, где находился поворот, а за ним был небольшой глубокий овраг. Так как стояла поздняя весна — он весь был усыпан яркими цветами. — А мне спокойно. Как же спокойно. Из-за тебя я умру и попаду в ад. Но с тобой умрет часть твоей силы, и ты больше не сможешь никого убить, тварь. Где же твои товарищи? Зейн почувствовал сильный холод. Словно стоял не май, а декабрь. Тело задрожало от мороза. Зейн открыл глаза. Он двигался навстречу снежному туннелю. Ничего не было видно, кроме белой стены справа и слева. Колеса резко потеряли скорость — Зейн увидел, а затем и почувствовал, как потоки воды превратились в лед. В долю секунды скорость мотоцикла снизилась. Зейн выехал из снежных стен и увидел в нескольких шагах овраг, но посередине дороги находился афроамериканец в бежевом пальто. Рядом с ним стоял парень с лекции. Один держал другого за руку, а ладони они протянули в сторону приближающегося Зейна. Белые крупные хлопья снега появлялись и водопадом разлетались из их пальцев прямо на дорогу. Зейн сидел спокойный и умиротворенный, несмотря на собачий холод. Он с интересом изучал парней перед собой. Мотоцикл плавно остановился и застыл в потоках воды, которые образовали нечто наподобие небольшой застывшей морской волны. Это произошло в двух-трех шагах от незнакомцев. Тело Зейна предательски задрожало от холода. Предательски, потому что Зейн хотел полностью выглядеть хладнокровным. На вид афроамерикнцу было лет 30, в то время как его другу не больше 25. Но это Зейн заметил еще в аудитории. У обоих были глаза необычного небесно-голубого оттенка. — Ну, здравствуйте! — Зейн усмехнулся и попытался вылезть из ледяной глыбы. Все замерзло — вплоть до мельчайшей детали мотоцикла, кроме него самого и его обуви. — Значит, вы — друзья твари? — Гидрогениум был прав. Вы — люди — такие неблагодарные! Он спас тебя. Ты и твой дружок Сайрус — вы неблагодарно его используете в своих материальных целях, — незнакомец с аудитории отпустил руку товарища и сложил их крест-накрест в оборонительной позиции. Его голос звучал также приятно, как и во время лекции, словно был обработан в студии звукозаписи. — Красиво говоришь, так бы друг твой поступал бы. Он несколько раз хотел меня убить, — спокойно возразил Зейн, и не дожидаясь ответа незнакомца, подбежал к его спутнику и схватил того за запястье. Тот выпучил от удивления глаза, но ничего сказал. На ощупь это была обыкновенная теплая рука человека. Зейн вспомнил прикосновения психопата — тот дичайший холод, пронзивший его. После того как Зейн сделал это движение, незнакомец с аудитории исчез, но парень в бежевом пальто стоял неподвижно. Он только с испугом наблюдал за Зейном. — Что ты чувствуешь? — крикнул на него синоптик. Парень молча стоял и ничего не делал. Зейн еще сильнее сжал его запястье. Но он продолжал молчать. Зейн взглянул на руку незнакомца и пришел в шок. Сбоку запястья, с тыльной стороны, находился большой длинный шрам — такой же, как и у самого Зейна. Синоптик бросил с криком руку незнакомца. Это было то самое место, где дед делал ему в детстве прививку от бешенства.