Результатом является так называемое отчуждение человека. Он может, например, преспокойно, искренне желая вообще блага людям, мучать, истязать, убивать конкретных людей, не видя в этом никакого противоречия и оставаясь внутренне «хорошим». Отчуждение проявляется также и в восприятии. Стекольщик, говорит Фурье, рад, когда град перебьет все стекла в том городе, где он работает. К такому искаженному восприятию его приводит принуждение, так как, когда общество покупает труд человека за зарплату (а это есть средства к существованию), он вынужден трудиться. Такой человек уже не способен адекватно воспринимать окружающий мир: черное ему кажется белым, а белое - черным.
Принуждение разрушает важнейшее средство формирования личности - живое общение. Человек смотрит на других людей только как на начальников либо подчиненных (перед первыми ради самосохранения надо унижаться, вторых - унижать самому), как на функции, но не как на людей. Общения, таким образом, нет.
У человека, вследствие того, что ему все время хочется освободиться от принуждения, формируются грубые (термин Узнадзе), негибкие установки. Такой человек принадлежит к разряду либо конформистов (покорных), либо бунтовщиков, желающих только того, чтобы свергнуть ненавистное принуждение. То, что первое плохо, достаточно ясно (в этом случае установка не на освобождение, а на подчинение); но не менее плохо и второе, так как такая грубая, жесткая установка нацеливает человека только на разрушение, он становится уже не способен на какую-то другую (созидательную) деятельность. В итоге, если бунт, переворот в таком обществе удается, наступает бурная эйфория, после чего... люди не знают толком, что им дальше делать, так как единственное, к чему они стремились, - свергнуть, разрушить. Установка на созидание у них не выработана, поэтому начинаются беспорядки, анархия, и в конце концов может случиться так, что вчерашние соратники по борьбе обратят оружие друг против друга.
Общество принуждения не способствует развитию сознания ребенка, и оно развивается очень-медленно, или ребенок надолго остается бессознательным существом. Это нетрудно доказать. Мы знаем, что сознание возникает у человека в совместной деятельности его с другими людьми, и притом такой, которая сопровождается разделением труда. Рассмотрим, есть ли такая деятельность у наших детей.
Все дети учатся в школе. Является ли учеба совместной деятельностью? Оказывается, нет. Действительно, один ребенок учится потому, что боится наказания со стороны родителей и учителей; другой - потому, что честолюбив и любит получать похвалы и хорошие отметки; третий - потому, что все учатся, т. е. по привычке и из подражания; четвертый - потому, что папа, если он не будет хорошо учиться, не пустит его в бассейн; пятый - из любознательности и т. д.
Легко убедиться, что это только видимость совместной деятельности, на самом же деле у всех детей совершенно разные мотивы, разные цели, а значит - разные деятельности. Разделения труда здесь тоже нет: все делают одно и то же и каждый сам по себе. Занимается ли ребенок совместной деятельностью со своими родителями? Как правило, нет. Иногда ребенок помогает родителям, но очень редко при этом имеет с ними один мотив, одну цель.
Вследствие всеобщей «необучаемости» никто не имеет элементарных педагогических знаний; процесс воспитания поэтому идет хаотически, он никем не организуется целенаправленно и никем не контролируется; итог - разрушение (недоразвитие) психических функций и личности в целом.
Как видите, в обществе принуждения человек не может стать Человеком, это удается лишь очень немногим исключительно сильным личностям, тем, которых называют гениями, великими людьми. Один философ сказал: «Гений - вот нормальный человек; все остальное - отклонение от нормы». Он прав: в обществе принуждения стать нормальными удается лишь отдельным выдающимся людям, так это трудно.
Между тем человечество вот уже на протяжении нескольких тысячелетий представляет собой одно почти сплошное общество принуждения. Почему же так получилось? Неужели это роковая ошибка Природы, неужели Природа, которая-никогда не ошибается, здесь «дала маху»?