Зайдя на высокое крыльцо, Елизар сразу толкнул дверь и она, странно скрипнув, медленно открылась. Мы поочередно прошли во внутрь и замерли на пороге большой проходной комнаты. Столовая. Справа печка, слева шкафчики, а посередине огромный стол и деревянные лавки. В конце комнаты было три двери. Подойдя к двери располагающейся посередине и слегка приоткрыв ее, я обнаружила там современный био-туалет. Значит две другие двери - наши спальни. Мы, не сговариваясь направились к разным комнатам. Моя комнатушка была махонькой, но по деревенски уютной. Кровать, шкаф, стул и небольшой столик-камод: вся мебель деревянная, с узорами на видных местах. На постели лежал лоскутный плед и подушки, сложенные горкой от большей к меньшей, на окнах - веселенькие занавески, коврик у кровати. Все выглядело стильно, оригинально и сразу видно, что эти вещи и предметы - недавно и хорошо сделанный "хенд-мейд" под старину. Полюбовавшись немного такой красоте, я быстро запихнула чемодан в шкаф, предварительно достав из него пакет молока и буханку хлеба, и прихватив из переноски все еще спящего щенка, тут же покинула комнату - мне ой как не терпелось исполнить первое задание. Судя по тому, что я сразу встретила Елизара в столовой с тем же набором в руках - ему не терпелось тоже. Я, подмигнув своему спутнику, молча вышла из дома. Дверь за моей спиной тотчас заперлась.
Ближайшее к дому строение оказалось не баней. Чем именно, я так и не поняла: то ли хранилещем сена, то ли бывшей конюшней, то ли еще чем-нибудь, о чем я, человек выросший в городе, не знаю. Тогда, стало быть, самое дальнее строение, и есть та самая, необходимая для меня, банька. Я дошла до нее, открыла дверь и, шагнув в помещение, оказалась, судя по всему, в предбаннике: у окна в углу стоял стол, с какой-то деревянной, разрисованной яркими красками под слоем блестящего лака, утварью, по двум сторонам стола разместились две широкие скамейки без спинок, на стене напротив висели банные сухие веники, а у закрытой двери, за которой как мне подумалось, была непосредственно сама парилка, стояла деревянная лохань... В банях, до этого, мне быть однозначно не приходилось, но мне вдруг опять почудилось, что именно здесь я уже была когда-то. Запах, атмосфера, предметы - все перекликалось в моем сознание с неведанным мне прошлым. Я внимательно огляделась и попыталась отогнать от себя эти ощущения. Переключив свой разум на задание, я сразу и с сожалением вспомнила, что плошку для молока в доме взять забыла. А молоко надлежало во что-то налить. Положив все принесенное с собой на скамейку, я наклонилась к столу и принялась перебирать посуду. Найдя подходящую широкую и глубокую тарелочку, я открыла молоко и заполнила им всю посудину до краев. Потом я распаковала хлеб и, оторвав от него половину, положила свежую, белую мякоть рядом с тарелкой.
- "Кормилец, поилец, приди в наш дом, хлеб кушай, да хозяина слушай!" - громко и четко (как и было велено в письме) проговорила я и присела на скамейку, рядом со своей собачкой. Где-то с минуту ничего не происходило, но вдруг щенок неожиданно проснулся, спрыгнул с места и очумело забегал по предбаннику. Потом он лег на спину, вытянул все четыре лапы и, закрыв глаза, жалобно заскулил. Мое сердце сжалось от испуга и жалости, но я терпеливо ждала как и чем все это закончится. Пес прекратил скулить, перевернулся на живот и неуверенно поднялся на лапы. Слегка пошатываясь, направился ко мне, неуклюже запрыгнул на скамейку, затем на стол, и усевшись перед тарелкой с молоком, стал лакать белую жидкость. Отпив примерно половину, он съел хлеб, с удовольствием облизнулся, и внимательно посмотрев на меня, по-человечески заговорил:
- Ну здравствуй, Таисия Ильнична, сколько лет, сколько зим... - я слегка приоткрыла рот, а щенок слез со стола и сел рядом со мной. - Ты мя, чаятельно, не помнишь, а вот я тя навсегда запомнил.... - я удивлялась еще больше и принялась с интересом разглядывать своего собеседника. Вроде, все тот же очаровательный щенок: то же тельце, те же лапы, те же ушки, тот же влажный нос. Но вот глаза были совсем другими. Мудрыми, осмысленными и взрослыми. Не успела я еще до конца привыкнуть к своему ушастому другу, как мне тут же меняют его на кого-то другого... А самое странно то, что этот некто, вселившийся в мою собаку, меня знает. - ... тоды ты, правда, была раза в три с половиной меньше, чем теперича, и полностью помещалась вот в сию лохань... - продолжал говорить некто и еще раз внимательно на меня посмотрев, добавил. - А ладная-то коя выросла... Годков те сколько?