Аверину было бесконечно, немыслимо жаль. Он позволил себе жалеть всю дорогу от своей квартиры до Кремля, где его ждала Алиса. Он думал о сестре, друзьях… вспоминал Умника, надеясь хоть немного быть на него похожим. Думал о том, что было бы дальше в его жизни. Странно, он не имел никаких далекоидущих планов, он не знал, «каким видит себя через пять лет», не имел чётких амбиций. И как это пригодилось сейчас, что не нужно ни от чего отказываться.
А ещё он вспоминал Мелиссу. Нет, не надо её вспоминать, это те мысли, из-за которых до неприличия сильно хочется жить. А нельзя.
«Поздно», - отчаявшись, успел подумать он, прежде чем мысленно окунуться в сумасшедшие минуты, когда она узнала, что он отмечен Смертью. Перед глазами яркими всполохами замелькали мягкие, горячие губы, жадные руки, яростный шёпот: «не хочу делить тебя ни с кем», объятия настолько тесные, что не вздохнуть, да и зачем?.. Украденные мгновения не принадлежащей им жизни, которые они торопились прожить, не давая себе ни секунды на сожаления о том, что могло бы быть.
- Приехали, - вынул его из воспоминаний голос Михаила, который был за рулём.
Не глядя на водителя, Аверин молча выбрался из автомобиля и сделал глубокий вдох. Удивительно тёплая зима. Тридцать первое декабря было сухим, с плюсовой температурой, что обычно нонсенс для московской зимы. Он так и остался в костюме, не озаботившись пальто, и короткий переход по улице даже не запачкал его лакированные ботинки.
Они не спешили. Неотвратимость момента была очевидной, и никто не боялся, что что-то сорвётся или пойдёт не так. Братья-жрецы спокойно шли по обе стороны Аверина, но он понимал, что они и не думали, что он попытается сбежать. Они свернули в знакомый переход, который подвёл к тайному коридору, и почему-то этот путь напомнил Аверину дорогу к алтарю. Конечно, обычно эту дорогу проходила невеста, а жених уже стоял в ожидании, но он был готов признать, что в подобном союзе ему вряд ли бы позволили носить брюки. Позабавившись этой мыслью, он вызвал в памяти разговор, состоявшийся позавчера…
- Прекрасная мысль, - впервые на памяти Аверина его искренне похвалил Фердинанд. – Прекрасная. Очень изящно. Должно сработать.
Николас посматривал на Аверина с упрёком. Всё ещё не простил, что тот скрывал до последнего связь со Смертью.
- Тебе нужно принять наше наследие, - продолжал Фердинанд. – Как-то разбудить его. Воздушный Дар проснулся спонтанно, но, я полагаю, с учётом всех имеющихся твоих Сил мы можем вызвать осознанное наследование…
Он размял пальцы до хруста, и все присутствующие поморщились.
Аверин со жрецами прошли мимо спальни, где последний раз он беседовал с Алисой. Держали путь дальше – конечно, для задуманного нужно помещение побольше и побогаче. Может, тронный зал?
- Сюда, - пригласил Михаил и мягко отворил дверь.
«Что ж, вполне похоже», - сравнил ожидание с реальностью Аверин, пройдя в помещение. Это, действительно, был огромный зал, и даже с троном. Не одним. Он присмотрелся (в полутьме, робко освещаемой свечами, было непросто сфокусировать взгляд) и увидел шесть роскошных (скорее всего) кресел, стоявших в ряд по правую сторону от центрального «трона» вдоль стены. А больше в огромном зале не было никакой мебели – не считая освещения – и их шаги отзывались гулким эхом.
- Ты пришёл, - Алиса зашла в зал следом за ним, заставив едва заметно вздрогнуть и обернуться. – Один. Замечательно.
- Как ты и просила, - склонил голову мессир.
Тем же вечером, после обретения последнего Дара, Николас тихо проговорил, чтобы слышал только Аверин:
- Будь вежлив и спокоен. Держись с достоинством и не показывай страх. Всё, что будет замечено, будет тут же использовано против тебя. Помни о своей цели и игнорируй любые попытки сбить тебя с неё.
- А я пригласила твоих Мастеров, - неожиданно улыбнулась Алиса, проводя рукой и демонстрируя кресла.
- Не много ли мест? – осведомился Аверин, послушно посмотрев туда, куда показывали.
- В самый раз, - заверила она и вдруг, приобняв за талию, отвела его в сторону от двери.
Внутри всё похолодело от мысли, что она попытается его поцеловать, но потом он увидел, что Алиса лишь освободила проход: в огромный тронный зал стали заходить люди. Много людей. Целая толпа людей. Они шли и шли, кивали Михаилу и Максиму, что-то негромко между собой обсуждали и единым потоком заполняли тесное помещение, ещё недавно радовавшее эхом.