Аверин поднял ладони вверх в знак капитуляции.
- Не хочешь, не будем об этом.
- Мы размножаемся как люди, да, - быстро сказала девушка, словно желая покончить с этим поскорее. – Но так было не всегда.
Психоаналитик ничего не мог поделать с заинтересованностью, проступившей на его лице. Мелисса вздохнула.
- У нас было два способа существования, слитых воедино: материальный и духовный. Одушевлённый огонь, если хочешь. Он был един, вездесущ, могуществен. Затем появились люди, стали нам поклоняться. И тут… как бы тебе объяснить… образовалась связь. Очень тонкая, на духовном уровне.
- Между…?
- Между жрецами и огнём. Они приносили жертвы, как ты понимаешь. Сжигали в священном огне всё подряд, - Мелисса потёрла хмурый лоб. Ей не нравилось то, что она рассказывала. – И как-то им удалось наладить связь с тем самым огнём. Одушевлённым. Нашим великим предком и родоначальником.
- Как? – Аверин не заметил, что спросил это шёпотом.
- Думаю, ему самому захотелось. Власть, поклонение… это стало бичом наших семей, - печально улыбнулась Мелисса. – И он стал поглощать жертвы, молитвы. Становился могущественным… и всё сильнее связывался со своими человеческими подданными. В какой-то момент не он поглотил в себя жертву, а сам влился в человека. Так появился третий облик огня – человеческий.
- Его захватил жрец?
- Огонь нельзя захватить. Это принуждение, а человек не в силах принудить стихию. Лишь малую её часть и лишь оттого, что эта часть не обладает сознанием первоисточника… В общем, мой предок решил, что больше власти обретёт, как человек. Его сознание столкнулось с подданным, обладающим схожим духовным содержанием. И они не устояли.
- Кто?
- Стихии. Это случилось со всеми.
- И стихии стали людьми…
- Что-то вроде того. Семьями. Родовое перерождение источника силы. В каждом из нас теплится огонь, мощь и дух древнего предка. Но его самого уже нет.
Аверин помолчал, переведя взгляд на окно. Мелисса тоже замолчала. Стихии, люди, борьба за власть – не того он ждал от пациентки, которая пришла избавиться от «пагубной любовной зависимости».
- Ты пришла ко мне, потому что искала укрытия? – уточнил он.
- Не совсем, - призналась она. – Я правду тебе сказала.
- Ты влюбилась? – недоверчиво спросил психоаналитик. А он-то думал, что кругом была ложь.
- Мы умеем любить, - чуть ядовито произнесла Мелисса. – Но у нас не распространена практика просить совета у человека. А я подумала, что это может быть неплохой идеей. Но когда пришла во второй раз, то уже с мыслью, что ты мог бы мне помочь с моей основной проблемой.
- А почему приходила на сеансы? Это ведь могло тебя выдать, - не понимал Аверин.
Если Мелисса искала того, с кем её нельзя связать, то не надо было выстраивать эту связь на протяжении месяцев! Он был почти уверен, что из-за этого её брат и отыскал.
- Оказалось, ты здорово помогаешь, - после довольно продолжительной паузы едва слышно сказала она, заслужив недоверчивый взгляд. – Я уже говорила. Мне сложно общаться с людьми, с такими, как я – со всеми. Меня никто не пытался понять или подстроиться под меня. Человек, который это делает… вселяет уверенность, наверное. Что хоть кому-то, в каком-то смысле, важно, как именно мне удобно. И уже не важно, о чём говорить, главное – как.
Аверин кивнул. Он это очень хорошо понимал – это можно было вполне считать частью общей терапии.
- Больше я никому не могла так доверять. И я решила, что, в случае чего, могу тебе и правду рассказать, - слегка улыбнулась Мелисса. – Это вроде бы лучше, чем лгать кому-то малознакомому?..
Это понравилось Аверину уже меньше. Она возложила на него ответственность за её жизнь и будущее, при этом наспех погружая в подробности, содержащие в себе абсолютно новое видение мира.
Правильно считав его реакцию, Мелисса поспешно добавила:
- Даже если всё кончится плохо, и меня найдёт семья, тебя не тронут.
- С чего ты так уверена? Разве я не буду сообщником?
- Ты человек, а людей у нас любят, - криво ухмыльнулась девушка. – Ты ещё не понял? Наши семьи черпают в вас свою силу.