Приведшие его ребята тихо покинули зал, и он остался один.
«Какой-то масонский заговор», - нервно пошутил про себя Аверин, оглядывая всё это великолепие, демонстрирующее власть.
- Можно и так сказать, - раздался звучный низкий голос, от которого захотелось подпрыгнуть на месте. Аверин, конечно, сдержался. Слова шли от противоположного гостю конца залы, за полукругом стульев, а тот, кто их произнёс, держался в тени.
- Вы кто? – спросил Аверин, старательно контролируя голос.
- Я здесь хозяин, а вы мой гость. Теперь отвечайте вы. Зачем вы призывали нас?
- Вас? – дрогнувшим голосом переспросил гость.
- Вы не знали, что пытались связаться с семьёй Огня? – удивился голос.
Возникло молчание. Аверин тщетно силился разглядеть в темноте обладателя этого голоса. Словно поняв, чего желает посетитель, мужчина вышел к нему, неспеша обойдя стулья, и попал под неверный свет факелов, висевших на стенах.
Перед Авериным стоял крупный высокий мужчина, по виду приближавшийся к пятидесяти-шестидесяти годам, но в отличной форме. Его тёмные волосы тронула седина, но держался он прямо и гордо, а взгляд был ясным и твёрдым. Руки он держал за спиной и с холодной вежливостью смотрел на посетителя.
Психоаналитик в этот момент понял, что смотрит на отца Мелиссы.
- Думаю, это вышло случайно, - негромко проговорил он.
- Случайно, - задумчиво повторил Фёдор Красильников, рассматривая его. – Я бы вполне с вами согласился, если бы не знал, что призыв срабатывает лишь в случае контакта с одним из членов нашей семьи.
Аверин похолодел. Он сделал то, чего собирался избежать – подставил Мелиссу.
- Контакта? – тупо переспросил он, пытаясь как-то выиграть время.
- Вы сожгли руну в нашем огне, - терпеливо пояснял господин Красильников, казалось, вовсе не испытывая раздражения или напряжения от беседы. – Откуда вы знаете письмена? Откуда взяли священный огонь?
Теперь психоаналитик сожалел, что его простая задумка оказалась столь эффективной. Тем временем Фёдор Красильников медленно прохаживался, ненавязчиво подходя всё ближе к Аверину в процессе разговора.
- Я вам помогу. Вы же врач у моей дочери, Мелиссы, верно?
«Вот вам и вся маскировка».
- У меня много пациентов, и вся информация о них строго конфиденциальна, - выдохнул Аверин, скрещивая руки на груди и переминаясь на месте. – Без разрешения суда я не могу с вами о них говорить.
- Ясно. А в каком суде вы получили разрешение на запрещённые ритуалы?
- Я даже не знал, что это ритуал. И вас впервые вижу, - чувствуя подступающее отчаяние, Аверин сопротивлялся до конца.
Глава семьи Огня подобрался к своему гостю на расстояние вытянутой руки. Знакомый жар от тела уже добрался до психоаналитика, и тот невольно сравнил его с жаром Мелиссы – отец по мощи в разы превосходил дочь. Стоит ему ещё подойти, и Аверин в буквальном смысле расплавится.
- Мелисса… никогда не относилась ко мне как к отцу, - негромко проговорил Красильников. – Она копит свои обиды и отказывается со мной говорить. Я надеялся, ей помогут ваши забавные… беседы… глупо, наверное, с моей стороны. Но я ждал, что кто-то достучится до неё, потому что я не мог. И вернёт в семью.
Аверин с удивлением присмотрелся к собеседнику. Глаза начало щипать, как в раскалённой бане, но он упрямо смотрел на сожаление и горечь, появившиеся на лице Красильникова.
- Валериан рассказал мне, что она отказывается от своего наследия в пользу брата. Мне всё равно, кто из них займёт моё место, я лишь хотел, чтобы Мелисса оставалась с нами. Она моя дочь, и я её люблю, несмотря на её стойкое сопротивление.
- И несмотря на то, что вы оставили её умирать под завалами? – уточнил Аверин, поняв, что смысла скрывать степень доверия пациентки к своему врачу нет.
- Я не оставлял её умирать! – эмоциональный возглас в тихом разговоре заставил психоаналитика вздрогнуть против его воли. – Я её искал!
- Мелисса уверена, что о ней беспокоилась только её мать, - осторожно произнёс Аверин.
Красильников потёр рукой лоб и отступил на пару шагов, позволяя собеседнику глотнуть свежего воздуха, не рискуя при этом обжечь лёгкие. Отец стал выглядеть уставшим, разбитым, от той собранности и властности, что встретили Аверина, мало что осталось в его облике.